Идеальна для меня

Шульц замер и напрягся. С секунду помолчав, он крепко сжал мою шею, поворачивая ее к себе, заставляя посмотреть на него. В его черных, хитро суженных глазах, я видела свою погибель. И от одного представления грядущей участи кровь текла по венам быстрее.

— Хорошо, это всецело твой выбор, запомни, — улыбнувшись краешками губ, босс заставил меня вздрогнуть. В глубинах его глаз заблестел азарт. Это могло значить лишь одно: он что-то придумал. — Стэфан заберет тебя завтра в семь утра. Не опаздывай на работу.

— Но… Завтра ведь выходной, — попытавшись соскользнуть с колен, я ощутила, как усилилась его хватка.

— Нам нужно успеть выпустить в продажу смартфон до Майера, так что потребуется приложить много усилий… Помни про видео, Эмми, — предупредил тот, а после сделал нечто совершенно странное, вызывая горячую волну то ли страха, то ли стыда с неловкостью в каждой клеточке моего тела. Он жадно притянул меня к себе, зарываясь носом в растрепанные волосы, и втянул запах так глубоко, будто это была кокаиновая дорожка или ингалятор от астмы.

После Конрад просто разжал пальцы, а я так отчаянно вырвалась из машины, что совершенно не помню, как добралась на второй этаж. Одна рука скрывала грудь, сумка прикрывала то, что между бедер. На счастье, дворик был пуст, соседей и управляющей дома по дороге не встретилось. Словно все в этом мире было за меня!

Ближайшие два часа я кисла в ванной, смывая с себя все, что могло оставить Его след на моем теле. Запах, энергетика… Уже под утро, не в силах сомкнуть глаз, я вдруг четко для себя решила нечто пугающее больше, чем сам мой ужасный босс:

— Завра за ланчем при личной встрече я точно расскажу Ронни все, что происходит.

***

Руки были пристегнуты к кровати металлическими наручниками, натирали и больно сжимали кисти. Ноги внизу привязаны к высоким стойкам шелковыми лентами крепко-накрепко, широко расставлены. На мне был лишь крохотный гипюрный лиф, полностью прозрачный, оголяющий сосок, и высокие трусы из того же комплекта.

Оглянувшись по сторонам, я не представляла: где я, что здесь делаю и почему. Сознание плыло, комната виделась слабо. Как бы ни пыталась, не могла разглядеть ее очертаний даже немного.

Как вдруг дверь скрипнула, и все перестало быть важным. В кромешной тьме единственный луч света, будто из прожектора, падал исключительно на Него…

Голая грудь, открывающая моему взору идеальное мускулистое тело, где каждая мышца прорисовывалась, будто на древнеегипетской статуе; широкие плечи, массивные мускулы, по которым раскинулись выпуклые вены; темно-серые штаны были приспущены так низко, что, казалось, вот-вот просто скатятся вниз, оголяя то, что под тонкой тканью так четко выделялось между бедер.

Но… Я отчаянно не могла разглядеть его лица, как бы ни пыталось. Что-то смутно знакомое, будто мы где-то раньше встречались… Или нет? Мысль снова и снова ускользала…

- Ждала меня? — низкий бархатный голос отозвался импульсом по всему телу, оставаясь сладким томлением между бедер. Я хотела сжать ноги, загасить пламя, но не смогла — икры были по-прежнему связаны.

Он видел, как реагирует мое тело на один лишь его голос, и самодовольно улыбался, подходя все ближе и ближе. Будто хищник, поджидающий момент, чтобы напасть на добычу и разодрать ее в клочья.

Пока, наконец, не уперся в кровать. Его указательный палец нарочито небрежно скользнул ото лба до самых пяток, будто дразня меня и издеваясь.

- Ждала… — довольно констатировал, скалясь своими идеально белыми ровными зубами. В тот момент я поняла, что впервые видела, как Он так широко улыбается, легко и беззаботно.

- Прошу… — услышала я свой голос, хотя… Казалось, мои губы были закрыты? Или нет?

Но глаза Его потемнели, налились чем-то порочным, тягучим, вязким… Он хотел меня сильно, до скрежета зубов. Будто мир свелся к одному человеку, и все вокруг было уже совершенно неважным. Он хотел взять себя в руки, растянуть момент, боролся с внутренними демонами… А потом проиграл, сдался и просто бросился на постель, словно дикий дверь из запертой до сего момента клетки.

Его губы были везде: на моих шее, груди, животе… Мое белье и вовсе куда-то испарилось, будто растаяло в воздухе… А затем его язык нежно и осторожно очертил лоно, вызывая сорвавшийся с моих губ судорожный вздох.

- Нравится? — голос был таким мягким, нежным, обволакивающим, будто горячий имбирный чай в промозглый вечер. Он дарил тепло и мурашки счастья каждой клеточке тела, и я таяла… Таяла, как пломбир на испепеляющем солнце… Тогда он снова повторил, более требовательно и жестко: — Скажи, что тебе нравится, или я прекращу все это.

- Боже, да! Да… — губы заплетались, тело металось из стороны в сторону. Я хотела чувствовать его язык там, где не было еще ни одного мужчины… Хотела его так сильно, как никогда и никого прежде… — Мне нравится, только не останавливайся…

С диким рыком, смятым стоном он резко втянул губами мой клитор, вызывая громкий несдержанный стон. После его язык осторожно «зализал раны» и повторил все снова. Снова, снова и снова…