Идеальна для меня

— Это… Моя сумка!

Против воли на губах появилась удивленная улыбка. Потерять личные данные в Америке — все равно что потерять себя. Буквально выкинуть заживо на помойку.

Откинувшись на спинку сидения, Шульц сцепил руки на груди и разглядывал меня так внимательно, будто проводил рентген. И непонятно, чего в его темных глазах было больше: недовольства этой моей наготой или… Или он красочно представлял, как наказал бы меня у себя в пентхаусе.

— Тут все на месте, — расстегнув замок, я на скорую руку проверила ее содержимое: кредитки, ключи, сотовый, документы и даже наличку. — Невероятно, я ведь потеряла ее в клубе… Как так случилось?

Босс и бровью не повел, пока разговорившийся водитель вдруг эмоционально ни выдал:

— Мы очень старались для вас, мисс Браун. Много людей занимались поисками сумки и едва ли не из рук вырвали… Банда карманников уже рассортировывала ее содержимое для ломбарда.

Я озадаченно посмотрела на Шульца, который мгновенно нахмурился и послал предупреждающие сигналы Стэфану через зеркало. Тот закашлялся, побледнел и намертво захлопнул рот.

— Это была их самодеятельность, — раздражительно выплюнул он. — Не обольщайся.

На горизонте показался знакомый уютный пятиэтажный домик, где на втором этаже располагалась моя скромная однокомнатная квартира. Я снимала ее достаточно давно, с первого дня работы на компанию «Шульц Индастрис», и могла бы уже позволить себе нечто большее и комфортное. Возможно, даже купить что-то скромное на окраине города. Но расходы на содержание матери в частной психиатрической клинике этому не способствовали, а государственная больница напоминала больше пыточную. К тому же, в прошлом году мой «недо-отец» заболел в тюрьме раком. Совесть не позволила оставить его без лечения.

Стэфан, который явно прочувствовал мою неловкую ситуацию на себе, подъехал так близко к входной двери, что расстояние было не более метра. В этот раз его не особо заботила запрещенная парковка на проходной.

Моя рука неуверенно упала на ручку двери, в глазах потемнело от страха. Эмоции улеглись, и теперь я совершенно не представляла, как выйду на улицу полностью голой, будто какая-то эксгибиционистка. Кроме того, если управляющая дома застанет меня в таком виде, то обязательно подаст в суд, где я с позором и унижением проиграю.

— Выйди, — за моей спиной раздался холодный голос Щульца, заставивший вздрогнуть. Я поторопила себя, заставляя сбросить наваждение: «Еще пара минут — и ты будешь в своей уютной квартире. Всего каких-то пара минут»!

Опустив ручку, я поняла, что моя дверь заблокирована. Сердце упало в пятки.

— Стэфан, — более конкретно обратился Шульц. — Выйди.

Без единого вопроса водитель тут же поднялся и покинул салон, оставляя меня наедине с боссом. По спине прошли холодные мурашки, во рту почувствовался привкус желчи. Зажмурившись, что есть мочи я прикусила нижнюю губу и с ужасом ждала…

— Иди ко мне, — приказным тоном, выдохнул он… Так близко… Так чертовски близко, что горячее дыхание растрепало и без того взъерошенные ветром кудри.

Но я и не пошевелилась, будто приросла к месту. Тогда тяжело вздохнув, Шульц сжал мою талию и просто притянул к себе на колени. Мои ягодицы плотно упирались в ширинку брюк, отчетливо ощущая горячую плотность. Нервно поерзавши, я услышала сдавленное шипение, вибрациями исходящее откуда-то из груди босса, из самого нутра.

— Мне не нравится, что ты ходишь голой перед другими мужчинами, — одной рукой сжав мои скулы, Шульц заставил запрокинуть голову ему на плечо, пока вторая его рука медленно скользила по моей шее вниз к груди. — Мне не нравится, что ты мне перечишь.

Я до последнего держала «оборону», скрывая самые потаенные места. Но для Конрада мои усилия были чем-то сродни муравьиным, и он с легкостью достиг моей груди, так крепко и жадно сжимая ее, будто предъявлял на нее права.

— Сейчас мы поедем в пентхаус, — касаясь мочки горячими губами, он шипел мне на ухо вкрадчиво и тихо, пока нос щекотал щеку. Подушечки пальцев заигрывающе кружились вокруг соска, иногда сжимая его между пальцами и вытягивая вперед. — Завтра мои люди заберут из твоей квартиры вещи. — Мое дыхание сбилось, будто я пробежала, как минимум пять километров трусцой в гору. Чем активнее пыталась сдвинуться с места, тем плотнее становился бугорок под моими ягодицами, грозящий просто разорвать плотную ткань узких брюк. — Иначе тебя ждет наказание, Эмми. Все равно, все произойдет по-моему. Давай обойдемся малыми жертвами?

Слова застряли в глотке. Сказать боссу «нет» оказалось так же страшно, словно сладкоежке отказаться от шоколада и от тортиков. Мое сознание отчаянно противилось этому, не давая нарваться на неприятности. Но в тот момент я четко поняла, что больше не смогу выполнять все его требования. Не выдержу.

Ужас заслонил глаза темной пеленой, адреналин ударил в кровь, а голос охрип, когда я судорожно произнесла:

— Отпустите меня… Дайте мне уйти. Я с вами никуда не поеду!