Идеальна для меня

Шульц ушел, оставляя меня одну в зимнем саду. Здесь не было людей, и подсветку на данном участке включить не потрудились. Но я все равно ощущала себя голой в час пик на Таймс-сквер. До звезд перед глазами прикусив щеку изнутри, я усилием воли заставляла себя не плакать, а думать, как выйти из воды сухой. Как побороть самого страшного и ужасного демона?

И тогда пришел, казалось бы, логичный ответ: сперва нужно устранить главный рычаг давления и рассказать все Ронни. Плевать, что будет. После обратиться к знакомому юристу и уточнить, действительно ли в договоре с компанией «Шульц Индастрис» все так патово? Я не сомневалась, что босс вряд ли рисковал бы, не имея документальных подтверждений, но перепроверить стоило. Я не собиралась заставлять идти кого-то против Шульца, да никто и не посмел бы. Просто нужно было что-то, что смогло бы помочь навсегда избавиться от этого человека.

Из раздумий вывел шорох на главной освещенной тропинке. Я плотнее спряталась за кустом, хотя вряд ли внезапный посетитель мог заметить меня в темноте.

Филипп Майер неторопливо вышагивал вперед, засунув руки в брючные карманы. Он что-то понуро напевал себе под нос, когда вдруг затормозил и напрягся. Его взгляд устремился вниз, где валялось мое порванное платье. Филиппа невозможно было не узнать, и мужчина тоже застопорился.

Он обернулся по сторонам, словно в поисках меня. А затем просто наклонился и поднял клочок ткани. Филипп какое-то время разглядывал его, а затем аккуратно сложил и засунул под пиджак.

— Зачем оно ему? — нахмурившись, я еще больше съёжилась. Оставалось надеяться, что огромное расстояние между панорамным стеклом и входом в сад не позволило мужчине даже отдаленно услышать то, что происходило здесь всего несколько минут назад…

Было чертовски страшно, мурашки ползли по телу от ужасной мысли: а если сейчас войдет охранник? А если кто-то из папарацци сфотографирует меня в подобном виде?

Где-то в глубинах сознания промелькнула совершенно больная мысль: может, соорудить одежду из листьев? Но я тут же перекинулась на более реальную идею… В четыре часа утра бомонд разъедется по домам, и тогда я могла бы попросить помощи у кого-то из персонала. Уборщицы, к примеру. Если мне повезет, то она не позвонит в полицию, и владелец здания не подаст на меня в суд, как это любят делать в Америке.

В общем холле послышались приближающиеся шаги, я напряглась до боли в мышцах. Тело от холода то покрывалось мурашками, то испаринами пота, но всегда неизменно дрожало. Скрестив пальчики на руках, я безмолвно просила о том, чтобы новый посетитель не превратил мою жизнь в новый необычайный позор.

— Одевайся, — Шульц поставил передо мной черный крафтовый пакет и отошел назад. Мужчина выглядел таким же серьезным, как и обычно.

Обрадовавшись освобождению, я остервенело вытянула из пакета новую одежду — черное короткое платье. И только когда встала на ноги, поняла, в чем дело. Платье было мне знакомо.

— Это платье… гхм… Авроры? — сквозь боль в голосе прошептала я, разглядывая знакомые воланы и узоры.

— Именно, — без капли колебаний поставил перед фактом Шульц. Я напрягла обоняние и почувствовала чужие, безумно сладкие духи. И в тот самый момент самоконтроль рухнул, пошел по швам. — Либо ты надеваешь его, либо я ухожу.

Шульц был тем человеком, которому могли бы привезти все, что угодно и куда угодно. Даже предложи он мне свой пиджак — схватила бы, не раздумывая. Но он хотел именно этого — унижений и мести. Не давать мне и капли надежды, что им можно хоть как-то управлять.

Пока я растерянно сжимала руками чужое платье, Шульц сквозь зубы отчеканил:

— Один… Два… Три…

Тяжело вздохнув, я молча натянула сверху наряд и ощутила, как на голову мне вылилось ведро помоев. Чужой запах был на мне, чужой пот и чужая судьба… Ткань будто жгла кожу, оставляя на ней покраснения, моля сорвать и выбросить прочь. Сжав зубы до боли в челюсти, я отстраненно спросила:

— Могу я уже поехать домой? Заданий для меня тут больше нет.

Шульц согласно кивнул, будто уже был готов к подобному, но не успела я сбежать, чтобы, наконец, содрать с себя чертовы обноски, как мужчина схватил меня за кисть:

— Стэфан нас отвезет.

— Но… — каждая минута рядом с мужчиной казалась адской мукой. Растерянный взгляд метался из стороны в сторону. — Не стоит, я просто…

— Стэфан. Нас. Отвезет, — отчеканил тот каждое слово, давая понять, что это не просьба или предложение. Это приказ.

Когда мы спустились вниз, следовало пройти через общий зал с гостями, чтобы спуститься к парковке. Несколько женщин любопытно перешёптывались, даже не заботясь о том, что слова прямиком достигнут слуха адресата.

— Бедная Аврора…

— Подстилка…

— Наверняка, залетела…

— Чего не сделаешь ради карьеры…

Конрад бросил цепкий взгляд на мою ладонь, и я инстинктивно прижала обе руки к животу. Тогда он поджал губу и положил руку на мою талию, отчего по телу прошел жар. Но это не было чем-то хоть отдаленно напоминающим страсть и желание, наоборот. От стыда даже уши запылали.