Язык птиц

В том кругу, что собрал Арасту для ученья,
Был достойный мюрид, столп усердья и рвенья.[147]

И великий наставник, премудростью светел,
Среди всех его честью особой отметил.

1970 Он внушил ему знанье сокрытых начал,
С малых лет он его при себе обучал.

С ним четыреста мудрых с одним не сравнятся,
Арасту лишь мудрей был, другим — не сравняться.

И лелеял мудрец и надежду и веру,
Что мюрид его будет под стать Искандеру: [148]

Если волею рока отбудет один,
Пусть другой остается при нем, словно сын.

Пусть, мол, разумом скор, он в речениях спорых
С Афлатуном самим потягается в спорах.[149]

1975 Но случилось с мюридом нежданное дело:
Его сердцем внезапно любовь овладела.

Из обители зла вышла дева-луна,
Сребротелая, каменной злобой полна,

И на веру его она зло покусилась,
Посрамить мудреца, как назло, покусилась.

И страдал он от гнета неволи жестоко,
Его сердце терзалось от боли жестоко.

Загоревшись достичь единения с ней,
Он не внял ни речам, ни советам друзей.

1980 И большими расходами, тратой великой,
А добился союза он с той луноликой.

Поклонясь тому идолу в рвенье примерном,
Стал он идолов чтить в подражанье неверным.[150]

И смотреть на нее день и ночь он привык,
И совсем позабыл он премудрости книг.

Увлеченный своей луноликой на диво,
Он ученым беседам внимал нерадиво.

И учитель все понял, подумав при этом:
«Дескать, дай помогу ему добрым советом».

1985 Он советы давал, как умел и как мог,
Только этой беде не пошли они впрок.

Видит он — в науки, и разум пропали,
И труды многих лет будто разом пропали.

Как ни думал мудрец, видит — дело-то туго,
Не найти ему средства от злого недуга.

И тайком от мюрида учитель решил
Дать красавице яд, чтоб лишить ее сил.

И слегла она, громко рыдая и плача,
Миг от мига слабея от горького плача.

1990 Как ни бился тот юноша — не было прока,
И красавица в немощи чахла жестоко.

И бедняк разуверился в зельях совсем
И предстал пред учителем, в горести нем.

Головою печальною он преклонился
И, рассказом своим пристыжен, преклонился.

И учитель, узрев столь великое горе,
Порешил, что избавит больную от хвори.

И сказал он: «Ну вот, приготовься и — в путь,
Искандеру сегодня помощником будь.

1995 Занемогшей я снадобье дам от недуга,
Только примет — и станет здорова подруга».

И влюбленный в дорогу отправился споро,
А учитель стал зелье творить от измора.

Он поносное сделал, что чистит сполна,
И несчастная выпила зелье до дна.

И промолвил он ближним — доверенной свите:
«Приготовьте сосуд и у двери сидите.

Не сливайте, — сказал он, — что будет здесь ныне,
А храните, собравши в особом кувшине».

2000 И, сказав это, вышел наставник благой, •
И свершил свое дело целебный настой.

И когда очищенье свершилось стократно,
. Возвратился учитель к порогу обратно.

И ни мощи, ни сил у больной не осталось,
Крови в теле и капли одной не осталось.

Вместе с кровью и желчь, и мокрота, и гной —
Все исторглось из тела прекрасной больной.

И мюрид возвратился, исполнив послугу,
И мудрец ему молвил: «Взгляни на подругу».

2005 В жажде видеть красавицу, входит он смело,
Глядь— простерто на ложе Иссохшее тело.

Не узнал он: «А где же отрада моя?
Кипарис мой, тюльпан мой, услада моя?»

И, услышав стенания, входит учитель,
Маг, всеведущий, мудрый его наставитель.

«Где кувшин тот, — сказал он столпившейся свите, —
Всю красу ее тут же безумцу явите!» ’

И ему принесли тот нечистый сосуд,
И узнал он про все, происшедшее тут.

2010 Был кувшин до краев грязной жижею полон,
И зловонною гадостью рыжею полон.

«Вот, возьми, это — то, что любимою звал ты,
Что красою, ни с чем не сравнимою, звал ты.

Это — то, что до страсти пленило тебя,
От чего и покинула сила тебя».

Посрамлен был учителем пылкий влюбленный,
И учитель, узрев его вид сокрушенный,

Так сказал ему: «Сын мой, пришлось тебе туго,
Знай: не ей, а тебе я помог от недуга.

2015 Ты влюблен был, причина же страсти — она,
И основа безумной напасти — она!

Та влюбленность, в которой погряз ты упрямо,
Перед высшей любовью— позорище срама!»