Язык фольклора. Хрестоматия

Biтop повiвае, гiлля розхиляе, д moi'mh воротами скрипка дудка грае, Скрипка-дудка грае, мене мати лае, Мене мати лае, гулять не пускае. Киевлянин, 1841, изд. М. Максимовича, 233.

В латыш. Ай цаунит’ – вaверит’. До’ ман саву кажoцiнь, Спр., 114 (куночка-белочка). Прiадэ, прiадэ! Эглэ, эглэ! Таву дайлю аугуминю! Трейл., № 210. (Сосна– сосна! ель-ель! какой у тебя хороший рост.)

Неопределенность числа посредством сопоставления меньшего и большего, всегда в восходящем направлении, как и ныне (2–3, а ненаоборот – 3–2).

С союзом: Та смотрилщица съ тою невеэстою переговариваетъ о всякихъ длахъ, извэдываючи еэ разуму и рэчи… что бъ оказать, прiэхавъ, жениху, какова она есть; и бывъ малое или многое время (= побыв некоторое время) поэдеть къ жениху, Котош., 124.

Без союза разделительного: Бегом побежал по пятидесят верст, Скoком поскакал по осьмидесят верст. В тот ли (то) город Киевский, В Киевский в Володимерский, Кир., П, Ш, 3. Меня мати хочет бити По три утра, по четыре, Шейн, Рус. нар. пес., 373.

(Жил да был Буслав да девяносто лет, Девяносто лет да целу тысящу, И за тым Буслав да переставился, Гильф., Был., 215, 722. Жени ме, майко, жени ме, Дури сум младо-зелено, От двана’есет години, От трина’сет пролета, Милад., 335)

Серб. Мене просе двоjи – троjи просци, Раjков., Cрп. н. п., 82; да ти кажем до две до три речи.

В мр. колядках излюбленное число три встречается множество раз; при этом два-три (= несколько) в случаях, где, по – видимому, не должно бы быть места неопределенности: Господаренько… зострiчає два-три ангели… «Бодай здоровi, два – три ангели!» Г., П, 28.

Сказав Бiг Петру: «не перечмося,
Ай зiшлiм coбi два-три ангели
Та най змiряют небо и землю!
Та и злетiли два-три ангели, Г., П, 32.

Газдиненька Та зострiчае два-три святи'i «Помай Бiг, май Бiг, гей газдиненька!» – «Бодай здоровi два-три святиi», ib. 49.

Межи тем стадцем барзо сив коник,
Ой ходя за ним два-три Панове, Г., IV, 46.
Ой як шайнули два-три буйни вiтри…
Ишли ми туди два-три риболови:
Ой помагай Бiг, два-три риболови, Г., IV, 107 [423].

После этого «два-три» следует иногда перечисление (1-е то то, 2-е то то, 3-е то то), из коего видно, что вещей именно 3:

Заперезався гей ожинкою,
За тов ожинков двi-три трубоньки:
Єдна трубонька та роговая,
Друга трубонька та мiдяная
Третя трубонька та зубровая, Г., П, 60 – 1.
А в тiй церковцi два-три престоли:
В першiм престолi святое Рiздво,
В другiм престолi святий Василiй
В третiм престолi Иван Хреcтитель, ib. IV, 20.

Боже небесный, маем на тебе, Маем на тебе двi-три: улакгi (= д1): Йодну гой уладу – головку снети, Другу й уладу – на хрест розпнети, Трету й уладу – в rpiб положите, Kold. Рок., 1, 113.

Сiдлай ми коня того моцаря
Йа впопруж(ъ) его в сiм-девять попруг,
Йа тов десятое самов дзолотов, Kold. Рок., 1, 101.

Так в серб. после «до три» (вероятно из «до два – до три»), понимаемом еще в cмысле приблизительности, перечисляется именно 3: До три ћу ти биља казат: Право ћу ти биље казат, Да ти љуба роди сина; Друго ћу ти биље казат. Да ти cабља cjече турке; Треље ћу ти биље казат, Да си стиман у дружину, Кар., П, 1, 182.

Может быть, именно вследствие обычности этого приема «до два», «до три» потеряли знаменательность наречного до и стали употребляться в значении определенном, даже без того оттенка, который в мр, «аж три» (удивление говорящего величине числа: целых три): Чуjете л’ме миле ћерке, Кар., П, 52; Град градила три брата рoћена, До три брата, три Мрљавчевиља, ib. 11, 115.

Как в случаях «скрипка-дудка» (нечто в этом роде), так и в «два-три» обобщение есть неопределенность. Сознание хода этого обобщения может быть выражено вопросительными частицами, выражающими недоумение говорящего, остановиться ли ему на том или на другом из предметов, входящих в сознание: аще поэха-ти будяше Обърину, не дадяше въпрячи коня ни вола, но веляше впрячи 3-ли, 4-ли, 5-ли женъ в телэгу и повести о Обърэна, Лавр, лет., 211; аще который брать въ етеро прегрЬшенье впадаше, утэшаху и епитемью (роздэляху) 3 ли 4, за великую любовь, ib. 183, т. е. 3 или 4 мр. три або чотиpi, что в мр. могло бы быть выражено другою не менее древнею частицею чи: 3 чи 4.

Чи и ли, а равно и сложенное из них чили одинаково переходят к значению безразличия (vel, oder) от значения вопросительности: чи три? чи чотиpi? [424].