Язык его пропавшей жены

Вслед за ним вышла, разумеется, и Катя, не отходившая от него за этот день ни на шаг. А у порога их поджидала Альма. Так, втроем, они и двинулись в сторону оврага. Потом спустились по лестнице к роднику. Там, у журчащей воды, на привычном месте сидели в застывших позах старик со старухой из Иваново. Выглядели еще более живописными мраморными изваяниями, чем вчера.

— Привет вам, дети Луны! — торжественно произнес Велемир, но статуи даже не шелохнулись. Тогда он обратился к Катерине:

— Вот что, дорогуша. Ты за мной не ходи, а сядь рядышком с ними и охраняй пока их покой. Я один.

— Но…

— Не спорить! Кто тут главный?

— Хоть Альму с собой возьми.

— Это можно.

И Велемир, подсвечивая себе фонариком, пошел дальше. Дорогу к сторожке он хорошо запомнил. Да и луна, круглая, как зрелая желтая тыква, светила достаточно ярко. Правда, напоминая отчасти изготовленную для Хэллоуина маску. Но у нас Россия, не Америка, такие номера с играми в нечисть не проходят. Здесь свои законы. И своя нечисть.

Велемир перекрестился, прочитал на память несколько молитв и вскоре оказался возле сторожки. Дверь в нее была распахнута настежь. А внутри — темень. Но такое ощущение, что там притаилось нечто необъяснимое и чудовищное, не поддающееся человеческому разуму. Таится и ждет.

Альма глухо зарычала, прижавшись к его ноге. Велемир постоял так некоторое время, светя фонариком в черный зев сторожки. Готовый поглотить его вместе со всеми потрохами и сумбурными мыслями. Потом он услышал вкрадчивый голос:

— Ну, иди же, чего встал? Заходи, Веля…

Или ему опять послышалось, а белая вдова сказала: «Валя»? Черт, так и не выяснил точно, как же звали ее усопшего мужа… Да это теперь уже и не важно. Главное, он принимает ее за свою Лену, а она — за… Кого? Мужа Валентина-Велемира? А что, если никто из них не ошибается? Мы ведь не всегда живем в реальном мире, по большей части — в вымышленном.

— Заходи же! — уже более требовательным голосом сказала из глубины строжки белая вдова. — Я жду. Я тебя уже тринадцать лет здесь поджидаю. Наконец-то приехал.

— Кто ты? — холодея от ужаса, но все еще не решаясь переступить порог сторожки, спросил Велемир.

— Как «кто»? Твоя жена, Лена.

— Этого не может быть!

— Еще как может. И мы сейчас с тобой любовью займемся. Как прежде. Помнишь?

И тут нервы у Велемира не выдержали. Понимая, что превращается в полубезумное животное, он издал сдавленный крик и бросился бежать, петляя по кладбищу, как трусливый заяц. При этом едва не угодил в чью-то разверстую, приготовленную для покойника могилу. Еще и фонарик потерял.

Альма от него не отставала, хоть собаке спасибо. А белая вдова осталась в сторожке. Не погналась. Тоже — мерси. Прыгал так по могильным плитам Велемир довольно долго, минут пятнадцать. Потом наконец-то остановился, прижавшись всем туловищем и головой к какому-то склепу, и начал успокаиваться. Хорошо, что сумел вырваться из липких лап инсульта с инфарктом. Эта парочка всегда приходит непрошеной. А впрочем, мы сами их и зазываем. По собственной глупости.

— Что теперь? — пробормотал он. — А теперь надо срочно ехать в Москву. С первым же рейсовым автобусом до Иваново, а там — на поезд и — в столицу нашей необъятной родины Эр-эфии. Только меня тут и видели. И обязательно надо встретиться с Гаршиным, все ему рассказать. Он разберется. И не такие мотки шерсти распутывал. А потом вернемся. И поглядим. И надо еще, на всякий случай, с Леной развод оформить…

Наметив, таким образом, план дальнейших действий, Велемир оторвался от благодатной стены старинного склепа, у входа в который застыла скорбная статуя монашенки с крестом, и твердым спокойным шагом двинулся в сторону оврага. Альма бежала впереди, словно указывая дорогу.

«Молодец, псина, — подумал Велемир. — Возьму ее потом с собой в Москву. Буду по Трубной прогуливать».

У родника его поджидали Катя и два изваяния.

— Ну, вот и все, — сказал он. — Сейчас мы пойдем в гостиницу, попьем чайку, а потом ты меня проводишь до первого автобуса. Но через два дня я вернусь. Не надейтесь так легко от меня избавиться. Передашь всем нашим друзьям привет, и очень-то шибко тут не балуйтесь. С винишком. Мне оставьте. Номер в гостинице Люся пусть за мной сохранит. Да еще один, на всякий случай. Береги Альму.

Получив инструкции, Катерина спросила:

— А как же Ирина Сажэ?

— А! — махнул Велемир рукой. — Ферапонтову скажи, чтобы он ее каким-либо образом задержал до моего возвращения. А с ним самим у нас еще разговор не закончен.

— А чего тебе в Москве делать?

— Да много чего. Надо еще путную нотариальную контору сыскать.

— А я тебе могу и адресок подкинуть.

— Дельно.

— Ну а с белой вдовой-то что?

— Вопрос открыт, дело в производстве. Тебе знать пока не положено.

— Мы по тебе скучать будем. Привыкли уже.

— Время пролетит быстро.

Велемир в который раз посмотрел на беззвучно шевелившего губами старика. Кого-то он ему напоминал. Какого-то очень нужного человека, которого, как казалось ему, знал давно. И с которым делали одно общее важное дело. Но никак не мог вспомнить.