Язык его пропавшей жены

— В тех же средних веках возникли попытки каббалистического определения всех исторических событий от сотворения мира. Это уже так называемая каббалистическая хронология — продолжил Корень: — Вот жил в то время такой Жозеф Жюст Скалигер — французский гуманист, историк, поэт, астроном, полиглот, математик, теолог, издатель и комментатор античных текстов Итальянец по происхождению, но, скорее всего, еврей.

— Не многовато ли для одного человека? — спросила Катя.

— Ему и этого было мало. Еще и каббалист впридачу. Тайных знаний он поднабрался у масонов в Шотландии. В современной России имя Скалигера практически неизвестно, как не упоминалось оно и в советский период, но до того ему отдавали должное и безоговорочно признавали выдающимися умом человечества. Считалось, что именно он своими трудами «построил» мировую историю, периодизировал ее и синхронизировал по странам.

— Он немало сделал и в области лексикологии, — подтвердил Велемир. — Скалигер фактически впервые сформулировал понятие «языковой группы», или, в его терминологии, «матрицы», разделив все известные ему европейские языки на 11 групп, произошедших от 11 праязыков-матриц. Но вот что особенно любопытно. Им была выдвинута гипотеза, которую позже подхватили на вооружение многие лингвисты. Это то, что все 11 языков-матриц произошли от иврита после вавилонского столпотворения. Что, конечно же, неверно.

— Но главная его «заслуга» — в создании «новой хронологии», — кивнул Корень. — Познания Скалигера в языках и истории многих народов, в математике, астрономии и теологии были действительно уникальны для своего времени. Известно, что он считал себя автором истинной квадратуры круга. Он систематически изложил свою версию «новой хронологии», с таблицами вычислений, ссылками на древние документы и так далее. А его труды получили уже дальнейшее развитие в исследованиях по хронологии иезуитов Дионисия Петавиуса, Джованни Баттиста Риччиоли и ирландского епископа Джеймса Ашшера. Так что наши современные отечественные «новые хронологи» в этом деле «ниспровергателей календарных дат» не первые.

— Ты имеешь в виду этого Фоменко и второго… как его? Забыл, — подал свою реплику Нос.

— Их, их. В 1575 году Скалигер занялся наиболее спорным вопросом мировой истории: происхождением европейских народов. Одни авторы в то время настаивали на библейском, другие — на классическом происхождении французов от греков. Третьи считали, что франков можно отыскать в первых веках христианской эры, когда варваров впервые упомянули классические авторы. Крепкие корни имела в источниках троянская версия происхождения французов. А исторические «контакты» между древним Израилем, Лондоном и Парижем и вовсе никого не удивляли. Графтон сравнивал историческую науку того времени с зеркальным лабиринтом. Центры древних культур легко отыскивались не в Греции и языческом Риме, а в Испании, Франции, Англии. Выдвигались все новые и новые версии. Любая нация могла быть наделена звездной ролью в забытых драмах мировой истории.

Он тоже встал, видно, не сиделось на месте. Типичная черта преподавателей вузов. Пусть даже бывших.

— Скалигер пришел к выводу, что тут смешивается классическое сокровище с современным хламом, античность со Средневековьем. И новая хронологическая система Скалигера была принята интеллектуалами того времени из-за того, что обладала мощной доказательной базой, но притом оставалась неясной и запутанной, с трудно перевариваемыми календарными расчетами.

— А как вели счет хронологи до Скалигера? — спросила Катя.

— Они говорили: на день данного события прошло столько-то времени от некоего другого события. Например, 200 лет от Рождества Христова (или от его распятия). Или 300 лет от бегства Магомета из Мекки в Медину. Иди 753 года от основания Рима. А то и вовсе: пошел второй год правления нашего славного короля, который начал править через 288 лет от воцарения императора Диоклетиана. Легко запутаться. Да еще задача усложнялась тем, что необходимо было привязать гражданскую историю к библейской. Сопоставить их. От сотворения Адама до светских событий, которыми жил весь христианский мир. Дело это архисложное, как выразился бы наш дорогой друг и товарищ Ленин…

Клемма убрал со стола опустевший кувшин и принес новый с карпенисионским вином. А Корень, после добротного возлияния вместе с друзьями и гостем, продолжал: