Язык его пропавшей жены

— Гриневичу принадлежит и оригинальная гипотеза о прародине человечества вообще. Тут она совпадает с версией ректора Бостонского университета Уоррена, выдвинувшего её еще в середине позапрошлого века. Ректор считал, что им обнаружен Рай у Северного полюса. Уоррен обработал источники на двадцати восьми языках, проанализировал мифы всех стран мира вплоть до экваториальной Африки и Центральной Америки и пришел к выводу, что во всех мифологических системах библейский Рай находился на севере. Более того, он утверждал, что душа Земли или ее информационный полюс тоже находится над Северным полюсом.

Тут Велемир Радомирович задумался, вспоминая своё сумбурное пребывание в Юрьевце с первого по третье июля. А поскольку он умел управлять несколькими своими мыслительными процессами одновременно, то автоматически продолжал речь:

— В начале двадцатого века ученый брамин Тилак публикует исследования «Орион, или исследование древности Вед» и «Арктическая родина в Ведах». На основе тщательного изучения текстов священных книг и проделанных вычислений положений созвездий им было убедительно доказано, что описываемые в Ведах реалии относятся к приполярным районам. Выводы его в настоящее время не оспариваются. Более того, получены дополнительные подтверждения, например, в древних индийских преданиях фигурирует гора Гандхамадана, а в Карелии, на вашей родине, Мариночка, есть гора Гандамадана. Словом, на этой земле могли существовать относительно высокоразвитые цивилизации, развитие которых невозможно без обретения письменности. Во всяком случае, на Севере еще остается много тайн и загадок.

— Гандамадана рядом с Олонцом, где я выросла, — подтвердила Марина.

Потом они вернулись в гостиницу и разошлись по своим номерам. А Велемир Радомирович с Иваном сели напоследок поиграть в шахматы.

— Итак, новая партия? — сказал Велемир Радомирович, расставляя фигуры. — Жаль, ту не закончили. У меня победа была в кармане. Кто-то доску опрокинул.

— А мы восстановим композицию, — ответил Иван. — Я запомнил.

Велемир Радомирович только скривился, добавив:

— Зря я тебе в детстве обучил шахматам.

…Когда Гаршин пришел к ним в номер, его сын выигрывал уже вторую партию.

— Бросайте ваши забавы, есть хорошая новость, — сказал следователь, наливая себе остатки чая из стеклянной банки.

— Нашли белую вдову? — спросил Толбуев.

— Нашли ее прошлое. Это, как и предполагали все нормальные люди, кроме отмороженных нейролингвистов, конечно же, никакая не твоя жена. Хоть погибшая, хоть пропавшая. Кстати, звонили из Владикавказа, еще раз подтвердилось, что турбазу она покинула девятнадцатого. Но об этом после. Сейчас проверяют весь жилой сектор, где сдавали комнаты приезжим москвичам. А по поводу белой вдовы вот что. Она уроженка Юрьевца. Фамилия ее действительно Медведева. Елена Анатольевна. Словесный портрет с имеющимися фотографиями совпадает. В восемнадцать лет вышла замуж и уехала в Нальчик. Поэтому ее здесь никто и не помнит.

— А как мужа звали? — задал новый вопрос Велемир Радомирович.

— Велес. Вот почему она тебя и кликала так: Веля, сокращенно. Принимала за своего мужа. Она в каждом мужчине видит именно его, даже если тот совершенно не похож.

— Это имя языческого бога древних славян, — сказал Толбуев. — «Скотий бог», покровитель всякой домашней скотины, да еще, как ни странно, поэзии.

— Когда смешиваешь козлов со стихами, получается черт-те что, — усмехнулся Иван. — Вельзевульщина какая-то.

— А так она его, между прочим, иногда и называла, мужа своего, — продолжил Гаршин. — Вельзевул. Об этом говорят его родственники, которых мой паренек разыскал во Владикавказе. Туда Медведевы переехали из Нальчика в конце девяностых. Там же и пострадали после террористического взрыва на центральной площади. Но остались живы. Вот откуда шрамы на лице белой вдовы. А родственники иногда и посылали позже сюда денежные переводы и письма.

— А Велес что, он с рогами и копытами был? — спросил Толбуев.

— Просто чернявый и нос крючком. А насчет копыт и хвоста не уверен, тут должен бы патологоанатом разобраться, но Велес-Вельзевул вроде бы действительно утонул, купаясь в Волге. Однако тело так и не нашли. И, на мой взгляд, он попросту сбежал от своей Лены, которая уже к тому времени подавала явные признаки шубообразной шизофрении.

— Несчастная, — сказал Иван.

— Это смотря как поглядеть, — не согласился отец. — Безумие — форма абсолютного и счастливого покоя. Если ты не мешаешь другим. А Лена Медведева после исчезновения мужа никому не мешала. Даже себе самой. Ну, увлекалась каббалой, но это для нее был единственный свет в окне.

— Свет-то ложный, — возразил Велемир Радомирович. — Люцифер, то бишь Вельзевул, тоже свет излучает. На этом, наверное, она еще больше помешалась.

— Да. Тут я не спорю. Но самое-то интересное я вам еще не сказал. Знаете, кто был прадедом этой Медведевой?

— Догадываюсь, — Толбуев налил всем в стаканы. — Поворот, чувствую, крутой.