Материальное тело повелителя нежити раздулось, Ядро заклекотало, с ненавистью уставилось на меня, но его смертоносный взгляд больше не имел силы. Тогда оно разинуло рот, и оттуда хлынул поток мертвого света, а следом, лапами раздвигая пасть, вылез прозрачный пустынный стервятник, взмахнул крыльями и превратился в желтый луч, выстреливший в потолок. Следом вылезла эльфийка, обратилась лиловым лучом… Так вот куда девались души и сущности тех, кто восставал нежитью! Поглощенные, теперь они рвались наружу, чтобы найти покой там, где полагается. Тушу Ядра словно пробили тысячей иголок, и сквозь черноту выстрелили лучики душ. Оно понимало, что его минуты сочтены, и, помня о том, кто его погубил, надвигалось на меня, чтобы раздавить.
Я прочитал мантру, восстанавливающую резервы
Все еще не веря в успех, я боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть удачу… Хотя разве такую спугнешь? Деспот, гигантским факелом вспыхнувший в абсолютной черноте, выдал отрыжку, и в воздухе закружились четыре огненных шара, заливших пещеру теплым сиянием.
– Да будет свет! – довольно рокотнул демон.
Рядом поднимался с пола Ояма. Выглядели оба ужасно, они почти обратились в нежить, но процесс пошел вспять – на глазах щеки наставника снова обретали румянец, а прорехи в гниющей плоти заживали.
Уничтожено…
Уничтожено! Но уничтожено только Ядро, а фракция «Чумной мор», получается, в порядке?
Еле передвигая ногами, я вошел в воду, тронул ее рукой – просто вода, без заразы и чумы. Грязная, холодная, но обычная. Склонившись, я всмотрелся в нее и заметил часто мерцающий, будто подающий сигналы кристалл – многогранный шарик размером с вишенку, и цвета такого же.
Лут с Ядра?
Вглядевшись в описание, я предпочел бы, чтобы никакого лута не было:
Вот, значит, как… Всегда должно быть Ядро Чумного мора?
Подобрав артефакт, я долго вглядывался в него, размышляя, что делать. Оставить здесь? Тогда угроза никуда не исчезнет, кто-нибудь когда-нибудь найдет
– Что думаешь с ним делать? – спросил Ояма.
Деспот глухо прорычал:
– Предупреждаю, что сдохну, но утащу тебя с собой, если осмелишься.
Оглянувшись, я пожал плечами:
– У меня две новости. Плохая – оно неразрушимо. Хорошая – потерять его тоже нельзя. Поэтому пусть займет место в моем мешке и пылится там вечно!
Я так и сделал – отправил артефакт в инвентарь. Это стало последним волевым усилием, на которое я был способен.
Ничего больше не чувствуя и не соображая, я опустился на пол, точно сдутый шарик. И чуть не накрыл ладонью аспидно-черную каплю протоплазмы. А в стороне обнаружилась другая, золотисто-черная. Словно капли ртути, останки Старых богов дрожали в тщетной попытке приблизиться друг к другу.
Сняв доспехи и оружие, я присел на корточки рядом, нежно коснулся их пальцами, надеясь, что они, как Бегемот в свое время, вольются в меня, тогда я отнесу их к Спящим, а те пусть решают, что с ними делать. Капли остались неподвижными. Возможно, они так ослабели, что не в силах были сделать даже это. Я попытался подобрать их, но они, как ртуть, ускользали, не давались, а при попытке загрести их вместе с землей скатывались на прежнее место.
Рядом сел Ояма, из-за спины шумно дышал Деспот. Все молчали, на разговоры не осталось сил. Из любопытства демон попробовал сожрать капли протоплазмы, работая пастью, как ковшом экскаватора, но лишь нажрался земли, измазался, а капли остались там же. Что ж, пусть это место станет временным пристанищем для Жнеца и Морены, пока я не притащу сюда Декотру и других последователей культа богини смерти.