Явление тайны

За стеной она ожидала увидеть тот же мир, который оставила, проваливаясь в темноту. Она ошибалась. Ни миссии, ни Рауля не было. Вместо этого перед ней расстилалась пустыня, безжалостно палимая солнцем, где гулял ветер. Ветер подхватил ее, как пушинку, и понес вперед, причем она не могла ни замедлить движение, ни даже уклониться в сторону — без рук, без ног, она была только мыслью, голой на голой земле.

Потом впереди что-то показалось. Какой-то след человеческой деятельности, может быть, город. Скорость ее не уменьшалась, и ей пришло в голову (при отсутствии таковой), что теперь она вечно обречена нестись вот так, без смысла и цели. Промчавшись по главной улице, она успела заметить, что город, хотя и состоит из обычных зданий, начисто лишен характерных для города признаков — ни вывесок, ни дорожных знаков, никаких следов жизни. Едва она успела осознать это, как миновала город и снова неслась по выжженной солнцем земле. Вид мертвого города подтвердил опасения, что она здесь совершенно одна. «Путешествовать не только вечно, но и без спутников. Это ад, — подумала она, — или его удачное подобие».

Интересно, сколько продлится такое путешествие, прежде чем ум найдет убежище в сумасшествии? День? Или неделю? Есть ли здесь хотя бы время? Она попыталась посмотреть вверх, но не смогла. Не имея тела, она не имела и тени, по которой можно было определить положение солнца.

Впереди показалось еще что-то, более удивительное, чем город: одинокая башня или колонна, отлитая из стали и водруженная среди пустыни. Она пролетела и ее в считанные секунды. Тут пришел новый страх: вдруг она не просто бежит, а спасается от кого-то… или чего-то? Она представила, как некое существо, обитающее в пустом городе, чует ее запах и устремляется в погоню. Она не могла повернуться, не могла слышать его шагов, но это ничего не значило. Оно настигнет ее, раньше или позже. Оно не знает ни усталости, ни жалости. Впервые она почувствовала, что это конец.

И вот — убежище! Вдалеке, увеличиваясь с каждым мгновением, показалась сложенная из камней хижина, выкрашенная белым. Ее бег замедлился. Она у цели.

Она во все глаза смотрела на хижину, стараясь угадать следы присутствия человека, но краем глаза увидела какое-то движение справа. Все еще большая скорость помешала ей как следует рассмотреть возникшую фигуру, но это был человек, женщина, одетая в лохмотья. Теперь, если бы даже хижина оказалась пустой, она имела утешение — здесь есть живые люди. Она отчаянно пыталась снова увидеть женщину, но та исчезла. К тому же скорость была все еще достаточной, чтобы расплющить ее о хижину, на которую ее несло. Она еще успела подумать, что такая смерть все же лучше бесконечного странствия.

Тут она замерла, как вкопанная; прямо у самой двери. От двухсот миль в час до нуля за полсекунды.

Дверь была закрыта, но рядом с ней, прямо над своим плечом (хоть и бестелесной, ей трудно было отказаться от таких категорий) она увидела змейку — толщиной в запястье и такую темную, что нельзя было разглядеть никаких подробностей ее анатомии — ни глаз, ни рта, ни даже головы. Однако она оказалась достаточно сильной, чтобы приоткрыть дверь. Сделав это, она исчезла, так и не позволив понять, змея это или какое-нибудь щупальце.

Хижина оказалась небольшой; она одним взглядом окинула ее всю. Стены — нетесаный камень, пол — голая земля. Ни кровати, ни какой-либо другой мебели. Только костер в центре пола, дым от которого уходил прямо вверх, в отверстие в потолке, не заслоняя от нее единственного обитателя хижины.

Он выглядел таким же древним, как камень этих стен. Обнаженный; его пергаментная кожа туго обтягивала тонкие, птичьи кости. Бороду он, похоже, сжег, оставив кустики серых волос. Она удивилась, что у него хватило соображения хотя бы на это — выражение лица наводило мысль о кататонии.

Но только до тех пор, пока он не взглянул на нее — он ее видел, несмотря на отсутствие тела. Потом он прочистил горло, сплюнув в огонь.

— Закрой дверь, — были первые его слова.

— Вы меня видите? И слышите?

— Конечно. Только закрой дверь.

— Как? — осведомилась она. — У меня ведь нет… рук. Ничего нет.

— Ты можешь, — последовал ответ. — Просто представь это.

— Что?

— Черт, ну что здесь непонятного? Ты же часто смотрела на себя в зеркало. Вообрази себя. Пожалуйста, — его тон из грубого стал просительным. — Ты должна закрыть дверь…

— Я попробую.

— Только не хлопай.

Она подождала минуту, прежде чем осмелилась задать следующий вопрос.

— Я умерла?

— Умерла? Нет.

— Нет?

— Нунций спас тебя. Ты жива и здорова, но твое тело все еще в миссии. А мне оно нужно здесь.

Хорошая новость — она жива, хоть и разлучена со своим телом. Она попыталась вообразить его, тело, с которым она прожила целых тридцать два года. Оно, конечно, не идеальное, зато свое. Никакого силикона, никаких накладных штучек. Она любила свои короткие руки, свои торчащие груди (левый сосок вдвое больше правого), свою задницу. И больше всего — свое лицо с уже появившимися морщинами.