Яцхен

Зрителей вокруг корта собралось много. Даже очень много. И неудивительно, если учесть, кто именно играет. Французский король Гастон Первый против Папы Римского Леона Второго. Конечно, поглазеть на такое собралась изрядная толпа. Буквально яблоку негде упасть.

Однако при моем появлении свободное местечко сразу же нашлось. Прямо как гоголевскому городничему в переполненной церкви. Я деликатно встал с краешку, с интересом наблюдая за летающим туда-сюда мячиком.

Ну, что король Гастон показывает высокий класс, я не особо удивлен. Подобные ему во всем стремятся быть первыми. Но вот увидеть Папу Римского с ракеткой было довольно неожиданным.

С другой стороны, папой он стал не так уж давно, годов ему не так уж много, телосложение вполне себе спортивное – почему бы и нет? Ельцин же играл – почему бы и папе этим не увлекаться?

– Его Святейшество с младых лет любит же де пом, – произнес стоящий рядом отец Сардо, словно отвечая моим мыслям. – Однако в последнее время ему не так уж часто доводится играть в мяч.

– Несолидно? – понимающе спросил я.

– Отчего же? Же де пом – игра аристократии. Ты не найдешь в Европе королевского дома, не имеющего специально оборудованной площадки и наборов для игры. Просто у папы очень немного свободного времени – при его занятости некогда предаваться бездумным увеселениям. Но сегодня французский король лично предложил Его Святейшеству партию, и тот, конечно же, не отказал почетному гостю.

А Папа и в самом деле недурно играет. Далеко не Кафельников, конечно, но для любителя очень даже неплохо. Однако французскому королю он все равно не соперник – тот носится бешеным ураганом и мячи подает сплошь крученые.

– Пятнадцать денье! – выкрикнул стоящий рядом герольд, кладя на маленький столик крупную медную монету. – Тридцать денье! Сорок пять денье! Игра!

Запыхавшиеся король и Папа опустили ракетки. Папа утер пот со лба – его разбили всухую. Король радостно заржал, сгребая монеты в ладонь.

«Это что за денье такие?» – мысленно спросил я у Рабана.

– В же де пом играют на деньги, патрон. Но ставка чисто формальная – один гро денье турнуа за промах. Гро денье турнуа – это медная монета стоимостью в пятнадцать денье. Играют до трех промахов, выиграть можно от одного до трех гро денье турнуа.

«По копеечке за вист, значит… – задумался я. – Пятнадцать… тридцать… слушай, что-то мне это напоминает…»

– Патрон, так в современном теннисе система счета как раз от же де пом и произошла. Думаешь, почему там такой странный подсчет очков? Пятнадцать, тридцать, сорок. Раньше было сорок пять, но поскольку никаких денье в игре уже не осталось, сорок пять округлили до сорока – это быстрее произносить.

– Угу. Понял. Ваше величество, а со мной сыграть не хотите? – окликнул короля я.

Гастон Первый повернулся и окинул меня заинтересованным взглядом. Зрители тоже оживились – не каждый день доводится поглазеть на демона-теннисиста.

– Не откажусь! – осклабился король, резко взмахивая ракеткой. – Приготовься расстаться со своими монетами, ха-ха!

– Лучше вы берегите свои, ваше величество, – хмыкнул я, почтительно принимая ракетку у Папы Римского. Мне показалось, что тот отдал ее с некоторым облегчением – все-таки французский король противник тяжелый, его хрен победишь.

– О, да ты дерзок! – еще шире улыбнулся Гастон Первый. – Что ж, тем интереснее будет схватка! Хотя я бы все-таки предпочел скрестить с тобой клинки, а не перекидываться мячом, ха-ха!

Я покосился на него с недоброжелательством. Все-таки не люблю я рыцарей. Так и рвутся меня замочить – не по какой-то серьезной причине, а просто так, ради понту и редкого трофея. Большинство из них мне не противники, но порой попадаются и весьма крепкие орешки, способные доставить затруднение даже яцхену. Тот же король Гастон, по слухам, однажды победил в единоборстве дракона, не уступавшего покойному Рроулину.

Сжимаю покрепче ракетку. Сейчас я покажу этому горделивому петуху, на что способен яцхен. В теннис я не играл уже давненько – в последний раз лет десять назад – но с моей-то реакцией…

При моих физических данных разбить в пух и прах обыкновенного человека – раз плюнуть.

– Ха-ха-ха-ха! – залился смехом король Гастон, подбрасывая мячик в воздух.

Первая подача! Бешеный свист ракетки – я отбиваю мяч с такой силой, что тот едва не сплющился. Король делает резкий рывок… но промахивается!

– Пятнадцать денье! – выкрикнул герольд, кладя на стол монету.

Гастон Первый улыбнулся, поднимая мяч с земли. Хохотать уже не хохочет – в глазах появилась серьезность.

Соперник смерил меня оценивающим взглядом. Размахнулся. Ударил!

Меня словно толкнуло вбок. Я выбросил руку с ракеткой влево, только в последний миг успевая отбить мяч. Он перелетел через сетку и упал на правой половине поля. Метнувшийся следом Гастон Первый снова опоздал на какое-то мгновение.

– Тридцать денье! – выкрикнул герольд.