Зверюга клацает этими самыми зубами у меня над головой – ужасная челюсть как раз идеально приспособлена для того, чтобы хватать что-то, находящееся снизу. Но меня там уже нет – я вылетаю у него из-под задницы, нижними руками полосую монстру спину, средними хватаюсь за него, чтобы сохранить равновесие, а когтями верхних срезаю спинные шипы Погонщика Рабов. Два изогнутых рога отлетают в стороны. Боевая техника у меня только одна, но зато очень эффективная. Называется «Стиль Миксера».
Погонщик делает кульбит, спрыгивает со своего мустанга и хлещет меня кнутом. Ловлю его прямо в воздухе, одновременно впивая в спину шилопауку когти сразу трех рук – чудовище яростно вихляется, стараясь сбросить с себя чужака. Дергаю кнут на себя, выстреливая хвостом в сторону Погонщика – тот отшатывается. Перерезаю кнутовище и отбрасываю испорченное оружие прочь. Хвостом, не дотянувшимся до всадника, выкалываю глаз его коню…
Точнее, пытаюсь выколоть. По инерции. Само собой, у меня ничего не выходит – у шилопауков просто-напросто нет глаз. Эти твари слепы и при движении полагаются исключительно на слух и нюх – и то, и другое у них развито до чрезвычайности.
Круша кресты и могильные плиты, по дорожке проносится джип и с визгом тормозит у самого дома. Оплавленный бампер почти оторвался. Погонщик Рабов тут же отламывает его совсем и взмахивает, как бейсбольной битой. Лица под маской не видно, но, по-моему, он радуется.
На шум из дома выбегают двое – толстяк в противогазе и растерянный донельзя мертвец в докторском халате. Первый держит пистолет (отыскал-таки!), второй – заполненный шприц.
– Олег, такого я даже от тебя не ожидал!.. – воскликнул Святогневнев, с выпученными глазами рассматривая пришельцев.
– Це враги народа? – деловито уточнил Щученко, передергивая затвор.
Вместо ответа я прыгнул на водителя, снова нацеливающего на меня базуку. Когти верхних рук свистнули, разрезая смертоносную трубу пополам, когти средних отхватили мужику руки, а когти нижних впились ему в живот, выволакивая кишки наружу. Хвост взметнулся над головой, прошивая насквозь лицо уже мертвого парня. А я тут же оттолкнулся от крыши авто, сигая обратно – к шилопауку. Тварь уже оклемалась и защелкала зубами. Даже умудрилась оторвать мне кусок штанины.
Щученко что-то крикнул сквозь фильтр противогаза и выстрелил в автомобильную шину. Потом еще раз – в другую. Из машины вылезли остальные трое – автоматчик, мужик с ружьем и будха. При виде последнего полковник обильно вспотел и завопил:
– Враги народа!!! Агенты поганой Американщины!!!
Одновременно с криком он что-то швырнул прямо в машину. Очень здорово швырнул – отличный питчер мог бы получиться.
Судя по последовавшему взрыву, это была граната.
Я разобрался с шилопауком, превратив его в огромную кучу фарша, выпрямился… и едва успел снова пригнуться – над головой просвистел оторванный бампер. Погонщик Рабов размахнулся снова, но на его руке повис Святогневнев. Мертвец вцепился зубами в плечо демона, приглушенно рыча – Лев Игнатьевич все-таки дал волю людоедским инстинктам ходячего мертвеца.
Пока Погонщик и Святогневнев дубасились, я занялся будхой – тот как раз в этот момент появился из горящей машины. Черный балахон превратился в пепел, обнажив ужасное тело позеленевшего трупа. Щученко, увидев эту картину, ахнул, почесал пистолетом висок и машинально полез в карман за другой гранатой.
К сожалению, другой гранаты у него не было.
Впрочем, с будхами я драться умею – прыгнул на него, хватая тварь всеми руками, ударил гребнем в подбородок, ломая шею, как гнилую доску, и щедро обрызгал кислотой. Кислота – это самое надежное средство против будхи. Она разъедает этих уродов так, что они уже не способны восстановиться. А вот любое другое средство помогает… хотя нет, не помогает.
Погонщик Рабов размахнулся и врезал Святогневневу. Мой знакомый мертвец отлетел назад, по-прежнему сжимая в зубах клок безрукавки противника. Погонщик ударил его еще раз – бампером джипа. В шее доктора что-то хрустнуло – по-моему, один из позвонков треснул. Голова неестественно наклонилась назад.
Погонщик Рабов бросил быстрый взгляд на мертвые глаза Льва Игнатьевича и удовлетворенно отвернулся. Святогневнев, только этого и дожидавшийся, тут же вскочил на ноги, неуклюже, но очень быстро проковылял к нему и вонзил в шею шприц, что есть мочи надавливая на поршень. Погонщик дико закричал и с силой ударил бампером прямо по голове мертвеца. А силы в его руках хватало…
Бампер согнулся в дугу, а Святогневнев повалился кульком. Но теперь Погонщик Рабов уже не верил в его смерть. Он схватил первое, что попалось под руку – собственный спинной шип, валяющийся на земле, – и резко вогнал его в грудь мертвеца, словно забил огромный дюбель.
Правда, движения его становились все более и более замедленными. Он дышал все реже и реже, глаза постепенно утрачивали красноту и становились бесцветными… а потом и вовсе замер неподвижно, покачиваясь с носка на пятку. Так он покачивался секунд пять, пока горб не перевесил. Погонщик Рабов упал наземь и равнодушно уставился в ночное небо.