Яцхен

Миша взвизгнул, как недорезанный поросенок, но так и не решился уколоть сам себя в палец. Пришлось остальным ему помочь – Марат с Севой держали, а Маша колола. Оказывается, она учится на медсестру… только плохо, наверное, учится – истыкала всю мякоть, прежде чем добралась до крови. Хотя, может, это просто палец такой толстый – себе она сделала ту же операцию за секунду.

Осложнения возникли с Маратом. Этот никак не мог понять, зачем нужно колоть себе пальцы, ведь это же больно! Обычно им просто командуют – он действительно слегка тормознутый. Не слабоумный, а просто на редкость тупой. Двадцать один год парню, а до сих пор учится в десятом классе – оставался на второй год чаще, чем у меня рук. К тому же еще и подрабатывает тут уборщиком, а живет в подсобке – родных у него никого. Кстати, именно благодаря ему эти шестеро и попадают в школу по ночам.

Когда я получил все шесть подписей, то отнял у них договор и спрятал в самое надежное место – в портфель Ефима Макаровича. Оттуда он ни за что не пропадет – скопидомистый полковник никогда его не потеряет и голыми зубами загрызет любого, кто попытается его украсть.

– Товарищ Бритва, я, значить, требую немедленно вернуть меня в Москву! Или выстрелю вам в затылок! – вежливо попросил об ответной любезности Щученко.

– Мы и так в Москве, – отмахнулся я. – Товарищ полковник, я вам попозже все объясню, уи?

Ефим Макарович оценил мое знание иностранных языков и замолчал.

– А теперь приступаем, – сделал приглашающий жест я. – Ну что, кто первый загадывает? Сразу учтите – я вам не волшебная палочка! Как говорится, за двумя зайцами погонишься – надвое разорвешься.

Горе-колдуны неуверенно переглянулись, и Юра предложил:

– Я думаю – по старшинству.

Вперед вытолкнули Марата – в этой компании он оказался самым старшим. Ему долго втолковывали, что от него требуется, а он тупо таращился на меня и моргал. В конце концов Сева просто заорал на него:

– Скажи – «хочу миллиард долларов», [цензура]!!!

– Хочу миллиард долларов, – уныло повторил тормоз.

Из портфеля Щученко послышался какой-то тихий скрипящий щелчок. Я достал оттуда договор – подпись Марата с него испарилась. Как будто никогда и не было.

– Следующий, – ядовито ухмыльнулся я.

– Эй, это типа чего?! – возмутился Сева, явно уже рассчитывавший присвоить себе львиную долю чужого желания. – Где бабки, [цензура]?!

– Читай пункты четвертый и шестой, – доброжелательно ткнул ему в лицо договор я, целясь точно в глаз. – Я никаким хреном не сумею достать такую кучу денег за три дня, не рассекретившись. Ну вот вообще никак. А значит…

– А значит, желание свое ты [цензура], братан, – кисло посмотрел на Марата Сева, безуспешно пытаясь проморгаться.

– Следующий, следующий! – нетерпеливо потребовал я. – Давайте, пожелайте чего-нибудь вроде власти над миром, бессмертия или сокровищ Монтесумы – сделайте доброе дело!

Но они явно не собирались облегчать мне жизнь. Отвернувшись от бедного Марата, уже негласно вычеркнутого из пайщиков, пятеро остальных зашушукались, обсуждая, чего бы еще попросить.

Минут через пять вперед выступил Миша – после Марата он оказался самым старшим.

– Хочу… – набрал воздуху в грудь он, – …миллион долларов!

Я с надеждой посмотрел на договор – нет, подпись и не подумала исчезать. Вместо этого она слегка замерцала – знак, что время пошло. Уменьшенная в тысячу раз, сумма оказалась вполне выполнимой.

– Козлы… – грустно сообщил им я, уже прикидывая, где срочно достать чемодан денег. – Чтоб у вас телевизор одну Дубовицкую показывал…

– За что ж так жестоко-то?! – поразился Щученко. Видимо, в его мире «Аншлаг! Аншлаг!» тоже существует. – Я так и знал, шо вы фашисть!

– Угу. Я Штирлиц. Ладно, товарищ полковник, собирайтесь, поедем определять вас на жительство – нам тут еще неделю куковать, не меньше…

– Щас, оденусь… – начал напяливать противогаз полковник. – На улице холодно?

– Июнь.

– Тогда тепло одеваться необязательно.

И противогаз вернулся обратно в портфель.

– А вы куда – в гостиницу? – с тупым видом спросил Юра.

– К знакомым, – отрезал я.

– Каким зна…

– Не ваше дело. Ну-ка, напишите мне номера телефонов – связь держать.

– А адрес надо? – предложил Миша, усиленно пытаясь согнать с лица мечтательную улыбку. Он уже предвкушал, как у него будет целый МИЛЛИОН зеленых американских денег.

– Не надо. А вот машину мне бы здорово, – спохватился я, сообразив, что полковник летать не умеет. Тащить его на себе не хочется – он много весит и все время потеет.

Миша как-то странно закряхтел, но под моим настойчивым взглядом все-таки извлек из кармана ключи. Направление – замечательное чувство для карманника, лучше всякого рентгена.

– «Москвич» белый, – неохотно сообщил он. – За воротами стоит…

– Я потом верну, – зачем-то соврал я.

Перебьется.

Меня заботливо проводили до машины. Юра и Маша даже предложили пожить у кого-нибудь из них. Правда, Юра тут же пошел на попятный – вспомнил, что через два дня родители возвращаются с Кипра. А вот Маша живет отдельно, так что она свое предложение не сняла. Даже почему-то очень настаивала.