Ястреб халифа

Джунайд переложил талисман в другую руку. Теплый воск расстался с влажной кожей ладони, и белая джубба шейха бросилась в глаза княгине и Майесе. Та подскочила, не сдержав вскрика. Тамийа лишь широко раскрыла глаза.

Потом повернулась к служанке и молча кивнула – оставь нас. С достоинством поклонившись, Майеса поднялась и утащила за собой белый с алыми розами шлейф платья.

Джунайд сел напротив супруги на расстеленную у перил циновку – на место Тарега. Женщина продолжала бесстрастно смотреть ему в лицо.

– Прости, если испугал, – усмехнулся наконец человек.

– Я должна простить тебя только за это? – прошелестела Тамийа-химэ и нехорошо прищурилась.

– Нерегиль служит престолу аш-Шарийа, – твердо ответил Кассим. – А я ашшарит. Все, что касается его, касается и меня.

– Я вольна распоряжаться моим имуществом как мне заблагорассудится, – Тамийа чуть наклонилась вперед. – И если я хочу преподнести подарок, я вольна одарить кого пожелаю.

– Зачем ему эликсир, Тамийа? – тихо спросил Джунайд.

Сумеречница нахмурилась и вздохнула. Затем отвернулась к свистящей высоте за перилами террасы. И, не глядя на мужа, ответила:

– А то ты, Кассим, не знаешь. Тарег-сама боится за нее, как я боялась за тебя. Боится сжечь своей Силой. К тому же начался Прилив.

И женщина вдруг улыбнулась и хитро покосилась. А Джунайд нахмурился, наклонился и взял ее за руку:

– Он хочет ребенка. Правда, Тамийа?

Изменившись в лице, она резко выдернула ладонь:

– Да, хочет! – Ее голос звучал почти запальчиво. – Сколько раз тебе объяснять, Кассим? Мы, сумеречники, – природные существа! Мы принимаем и отдаем Силу вместе с землей, нам не нужна любовь без продолжения жизни! Мы – иначе – не можем!

– Я помню… – начал было Джунайд.

– Тогда зачем спрашиваешь?! – Ее начало разбирать не на шутку. – Что плохого он делает?! Что плохого в том, чтобы любить женщину, наслаждаться взаимностью и хотеть детей?!

– Она не просто женщина, Тамийа, – горько ответил суфий. – И он – не просто мужчина.

– Тарег пропустил уже три – три! – Прилива! Сколько ему еще ждать? А самое главное, чего? Что такого случится в ближайшее время, что его жизнь изменится бесповоротно?

– Так ты тоже знаешь, – усмехнулся Джунайд.

Тамийа резко отвернулась, так что мелкие розы в гребешке закачались, угрожая распустить прическу.

– Я в это не верю, – выдавила она, наконец. – Это слишком жестоко даже для людей. Как вы могли так… как вам только в голову пришло такое… Неужели Фахр…

И Тамийа обреченно покачала головой, поднося ладонь к щеке. По белой коже катилась прозрачная крупная слеза.

– Фахр?.. – вкрадчиво переспросил Джунайд. – О да, конечно, пока он не знает. Он не знает, что не сможет отпустить Тарега, даже если захочет. Но вскоре увидит хранящийся в подземелье под Новой масджид свиток Договора. Прочтет и узнает – Тарег намертво, навсегда, навечно и накрепко привязан к престолу! И что же юный халиф будет делать?

Тамийа вздернула подбородок:

– Фахра ад-Даула воспитал князь Сумерек! Халиф поступит как подобает благородному мужу!

Джунайд сверкнул глазами:

– Фахр ад-Даула не будет таскать на веревке того, кто заменил ему отца, – это ты хотела сказать? Конечно, не будет. Он отпустит Тарега! Никого и ничего не послушает, подпишет фирман – а что дальше, Тамийа?! Что дальше?!

Выговаривая это, Джунайд все сильнее наклонялся к ее лицу – а она отстранялась, как от горячего дыхания пламени.

Человек безжалостно продолжил:

– Я тебе скажу, что будет дальше! Случится страшное – ибо заклинание, запечатанное Именами Всевышнего, нельзя отменить, обойти или обмануть! Цепь Клятвы нерегиля расскочится, и оба конца ее ударят по своим держателям! Начнется такая смута, какой аш-Шарийа еще не видела! Государство рухнет! Все провалится в пропасть безначалия, люди будут резать друг друга с безжалостностью зверей, города погибнут в пламени, поля придут в запустение, отовсюду надвинутся враги и растерзают то, что не сумеют уничтожить сами ашшариты! А самое главное, Тамийа, самое главное – то, что нерегилю из этого котла не будет исхода! Он никуда не сможет деться, Тамийа! И кончится все тем, что среди развалин и пустошей его поймает и возьмет на поводок какой-нибудь выскочка, разбойник и убийца, провозгласивший себя эмиром верующих и перерезавший менее удачливых претендентов! И у Тарега не будет иного выхода, кроме как подчиниться этому головорезу! Нравится тебе такое будущее, а, Тамийа?

Широко раскрыв глаза и тяжело дыша, сумеречница завороженно глядела в огненную круговерть распада и сумерек халифата. А Джунайд вздохнул, снова взял ее ладонь в свои руки и уже более спокойным голосом сказал: