Ярость славян

– Ну, тогда, – добавила я, – по подвигу каждому должна быть и награда. Тем, кто предавал – одна судьба. Тем, кто решил, что тихо отсидится в сторонке – другая, полегче, но все же не такая сладкая, как сахар или мед. А тем, кто говорил на вече правильные слова, но не смог переубедить своих родовичей или даже присоединился к нашим силам на свой страх и риск – совсем другая, ибо им нечего стыдиться перед нами. Все должно быть сделано справедливо, и чтобы каждый видел, что у нас нет коллективной ответственности и каждый получает то, что заслужил.

Дубыня только пожал своими могучими плечами, на каждом из которых я могла бы усесться как в кресле, а Серегин хмыкнул и произнес:

– Хорошо, Птица, мы будем разбираться с каждым человеком по отдельности, но для этого мне понадобится, чтобы ты немного поработала детектором лжи и чтецом мысли. Но при этом учти, что на основании именно твоих слов мы будем приговаривать людей к смерти или длительным срокам каторжных работ.

– Вы меня не запугаете, Сергей Сергеевич, – ответила я, – и мою совесть тоже. Я же протестую не против наказаний вообще, ибо видела, к чему ведет безвластие, а против наказаний невиновным. Если это будет исключено, то я с радостью отделю для вас мух от котлет.

На этом наш разговор закончился. Затем к столу подошли Ника с Анастасией, и началось обсуждение сроков набегов на антские рода-изменники и расчета потребных для этого сил и средств. Но такие подробности мне никогда не были интересны, поэтому я тихонечко отошла в сторонку и направилась на поиски своих гавриков. Нашла я их, всех четверых, включая Ува, в обществе юных амазонских оторвочек, выплясывающих под быструю рок-н-ролльную мелодию какой-то их амазонский дикий танец. При этом было видно, что юные амазоночки пытаются отбить у Аси с Яной их кавалеров, но у них это не получается. Мои мальчишки, (и Ува я стала воспринимать тоже как своего), оказались верны своим подругам, не желая поддаваться на дешевые провокации.

Кстати, совсем рядом с моими гавриками и юными амазоночками, вместе с такими же сиротками, танцевала еще одна худенькая раскосенькая смуглая девочка примерно двенадцати лет от роду, одетая в традиционный аварский женский костюм: цветастую свободную рубаху до середины бедра и узкие штанишки-дудочки чуть ниже колен. Если антские сиротки предпочитали или водить хороводы, или тихо стоять в сторонке, молча глядя на танцующих, ибо рок-н-ролл был слишком быстр для их темперамента, то эта аварская девочка, сверкая светлыми подошвами ног, самозабвенно отплясывала что-то свое, похожее сразу и на восточные, и на кавказские танцы. Но вот ее заметили юные амазоночки и, оттеснив антских подростков, встали в круг, хлопками ладоней подбадривая ускорившую темп экзотическую танцоршу, такую же дикую и неукротимую как они. Я на мгновение скользнула своей мыслью по поверхности сознания этой девочки и поняла, что она, выжив там, где выжить было невозможно, и потеряв при этом всех родных, о которых у ней остались не очень хорошие воспоминания, теперь хотела все забыть, жить и радоваться жизни.

30 августа 561 Р.Х. день двадцать седьмой. Полдень. Строящийся стольный град великого княжества Артании на правом берегу Днепра.

Прокопий Кесарийский, секретарь и специалист по связям с общественностью Флавия Велизария.

Записки путешественника по невероятным местам и очевидца чудесных приключений