Ярость славян

На самом деле Серегину, который не собирался переквалифицироваться в конокрады, сам этот табун был нужен как седло корове, а нужен ему был хан Заберган – но поди найди того хана в мешанине почти одинаковых юрт. Однако после некоторого наблюдения стало ясно, что этот племенной табун имеет немалую ценность и принадлежит какому-то важному и знатному лицу – возможно, самому важному и знатному среди булгар-кутугуров. Возились с этими лошадьми как с малыми детьми, а может, даже и больше. Серегин, посоветовавшись с первопризывными амазонками, решил, что если отжать этот табун, желательно бескровно, и при этом «упустить» какого-либо пастушка, то побежит тот напрямую к тому самому хану, которого затем тоже можно будет того – пригласить для интересной беседы. Так сказать, чтобы не бегать потом по степи за каждым булгарином по отдельности. Весьма нудное и неинтересное, между прочим, занятие.

Сначала для акции по отжиму табуна Серегин хотел использовать линейный уланский эскадрон, но потом переменил свое решение и взял оторв из эскадрона конной амазонской разведки, подчиненного капитана Коломийцеву. Конечно, рафинированного изящества амазонок, пришедших к Серегину еще с первого призыва, этим девкам категорически не хватало, но роль конокрадок они исполнили первоклассно, Голливуд нервно курит в сторонке. Когда из разверзшейся портальной дыры с дикими криками и гиканьем галопом выскочило около сотни обряженных в камуфляжную уланскую экипировку девиц на легких низкорослых косматых конях и с лицами, размалеванными боевым гримом, то большая часть табунщиков от неожиданности просто справила большую нужду прямо под себя, не утруждаясь даже тем, чтобы просто спустить штаны.

Вытянувшиеся в колонну, гикающие и визжащие амазонки тугой петлей охватили табун, собираясь гнать его в ту же дыру, из которой они так лихо выскочили, и никто даже и не подумал оказать им сопротивление или попытаться убежать. И только юный Акбаш, гот-сирота, полураб-полувоспитанник старого Мурата, вскочил на спину резвому племенному жеребцу по кличке Илдирим (Молния) – рыжему как огонь, с белой звездочкой до самого носа – и прямо так, без седла и уздечки, обхватив руками мощную шею, рванул прочь от этого места. Перепуганного мальчишку амазонки не тронули и даже немного посторонились, чтобы дать ему благополучно удрать, зато всех остальных табунщиков вместе с табуном загнали в дыру и ушли туда сами, захлопнув за собой проход. И еще долго потом нынешние помощники старого табунщика Мурата – Бури, Урман и Норкул – не могли отделаться от липкой и пахучей приставки к имени – «пислик» (засранец).

А Акбаш, которого, да еще на таком приметном жеребце, через смотровое окно было отследить не сложнее чем рыжего муравья в толпе черных, скакал и скакал через степь, мимо пасущихся стад, медленно перемещающихся огромных телег с походными юртами, пока не прискакал в расположенную на вершине живописного холма Ставку хана Забергана. С одной стороны, на север и восток от ханской Ставки, к самому горизонту уходил чуть пожелтевший и привядший в конце лета, но все еще полный жизни степной простор, а с другой стороны, на юг и запад, до бесконечности простиралась играющая бликами бесконечная синева Днепровского лимана. Обдувающий вершину холма морской бриз приносил в ханскую ставку благословенную прохладу и свежий запах моря. Именно туда, к группе юрт на вершине этого холма – обыкновенных снаружи, но прекрасно отделанных изнутри – и подскакал на рыжем жеребце Акбаш. Едва только он, поклонившись разморенному жарой охраннику, проскользнул внутрь юрты, на той стороне наблюдательного окна все пришло в движение.

Расположенная на холме ханская ставка, лишь на некотором расстоянии окруженная другими кочевьями, была настолько лакомой целью, что брать решили всю семью хана вместе с движимым имуществом, а не только самого Забергана с ближайшим окружением. Поэтому потребовалось время для того, чтобы мобилизовать дополнительные силы в придачу к боевой группе капитана Коломийцева (с которой он уже взял четыре каравана работорговцев, после чего они закончились). В качестве дополнительных сил (без вариантов, все остальные в разгоне) у Серегина была только рейтарская дивизия. А что – и внушительно, и представительно. Вряд ли не успевшие даже вооружиться и сосредоточиться булгары полезут буром на прекрасно вооруженных панцирных всадниц, тем более что три тысячи рейтарш Серегина сжаты в жесткий кулак, а двадцать или тридцать тысяч всадников булгар (в зависимости от степени мобилизации) разбросаны по своим кочевьям на площади около полутора тысяч квадратных километров. Но это еще надо посмотреть, понадобится этот резерв в действии или нет. Судя по тому, как предки «братушек» повели себя при отжиме табуна, Коломийцев может справиться со всеми делами только своей командой.