Ярость ацтека

Просто удивительно, как мне удалось вывернуться в последний момент, ведь мы с Карлосом оба были на волосок от петли. Наверное, меня выручил инстинкт бывалого охотника: постепенно вырабатывается чувство опасности, как у диких зверей. Все-таки действия двуногих хищников, с которыми мне приходилось сталкиваться, более предсказуемы, чем поведение ягуаров или волков.

Так вот и получилось, что корабль на Кубу отплыл без меня, а я на следующее утро сидел рядом с постелью Карлоса. Ему полегчало, и я напоил его горячим шоколадом. Однако я никак не мог оставить ученого: нетрудно было представить, что с ним будет, когда выяснится, что еще один человек арестован за его грехи. Мне пришлось остаться, дабы объяснить, что произошло.

Я рассказал ему о подлоге, заявив:

– Дон Карлос, признаюсь вам честно, что сделал это отчасти и потому, что считаю брата Бенито злым и недостойным человеком. Однако в основном мною двигало стремление защитить вас и отвлечь ищеек вице-короля от поисков графини. Мы оба должны молиться и благодарить Небеса за чудесное спасение... – С этими словами я размашисто перекрестился, ибо и вправду ощущал на себе Божье благословение.

Карлос молча слушал меня – я был изрядно удивлен спокойствием, с которым он воспринял эту новость, – а когда я закончил, сказал:

– Я встречал немало хороших священников, особенно приходских, которые живут одной жизнью с простыми людьми и порой всецело отдают себя служению своей пастве, но брат Бенито был из тех, кто ничем не лучше инквизиторов. Мир только выиграет, избавившись от таких, с позволения сказать, духовных пастырей. Кроме того, я рад, что с инженера Диаса сняты обвинения.

У меня вырвался вздох облегчения.

– Я и сам очень этому рад. Ну а сейчас, пожалуй, самое время принести завтрак.

Я встал и уже направился к двери, но Карлос остановил меня, поинтересовавшись:

– А откуда ты узнал, что она графиня?

Я прикинулся простачком:

– Сеньор?

– Не припоминаю, чтобы я упоминал ее титул.

– Это было в бреду, – солгал я и шмыгнул за дверь.

– Дон Хуан!

Я всунул голову обратно.

– Что прикажете?

– Ты очень опасный человек.

– S'i, сеньор.

Я закрыл дверь и быстро спустился по ступенькам.

Интересно, что Карлос имел в виду?

49

Брата Бенито отправили кораблем в Веракрус, и, положа руку на сердце, мне тоже следовало поскорее убраться из Кампече, на тот случай, если этот проныра убедит-таки альгвазилов, что он не шпион. Карлос рассказал мне, что священник-инквизитор написал письмо епископу в Веракрус, поручившись за монаха и заверив, что кто-то подсунул ему и злополучные чертежи, и скабрезную книжонку. Вряд ли инквизитор сделал это по дружбе: я видел, как они с Бенито вместе склонялись над книгами. Наверняка святой отец просто перепугался за свою шкуру.

Накануне отъезда из Кампече до нас дошли слухи о восстании туземцев: предводитель повстанцев взял себе имя грозного и воинственного короля майя Канека и теперь наводил страх на Юкатан, возродив «старые обычаи», в частности человеческие жертвоприношения. Губернатор из Мериды послал против него солдат: захватить мятежника не удалось, но было публично объявлено, что он разбит и с горсткой приспешников сбежал в Гватемалу. В связи с этим я сказал Карлосу, что экспедиции стоило бы взять для охраны побольше солдат, но он ответил, что на это нет dinero.

– Кроме того, этот воинственный вождь сбежал.

– Те же самые две ноги, которые унесли этого кровожадного дьявола на юг, могут принести его и обратно – если только он вообще убрался, – возразил я.

Но Карлос отнесся к моему предостережению на редкость легкомысленно. Как я уже говорил, он был очень умен, но лишь когда дело касалось книжной учености. И сейчас Карлоса волновало совсем иное. Вот что он мне сказал:

– По дороге к древнему городу Чичен-Ице мы встретим немало других старинных руин, но сумеем осмотреть лишь некоторые из них, потому что экспедиция не может продолжаться вечно. Не говоря уж о том, что теперь, когда в нашу страну вторгся Наполеон, многие спешат вернуться домой. Ты ведь понял, правда, на чьей стороне я буду сражаться?

Честно говоря, я этого пока не понял. Но неужели Карлос, чистокровный испанец, будет воевать на стороне французов? Я приметил, что он больше не отзывался о Наполеоне с восхищением, а войска императора называл не иначе, как «захватчиками». Но пока всякие разговоры о войне были преждевременны: мой друг еще не вполне оправился после приступа малярии, и я настоял, чтобы он ехал верхом на муле. А сам, верный слуга, шел рядом с ним, порой наступая на лепешки, оставляемые на дороге животными.

По ночам нас так одолевали москиты, что пришлось сшить из простыней мешки без единого отверстия и спать в них, мучаясь от жары и обливаясь потом. С земли, цепляясь за штаны, постоянно лезли какие-то крохотные черные блошки, а с ветвей и листьев падали кусачие клещи-кровососы под названием garrapatаs, которые были хуже москитов и блох, вместе взятых.