Ярослава и Грач

— Майя, — повторила Яра и вдруг с небывалой ясностью осознала: у них будет ребенок. Настоящий. Живой. Девочка. Их с Гришей продолжение. Ничего не было, а они взяли и сотворили ее, и теперь она живет в ней, готовясь выйти в этот большой мир, такая маленькая, слабенькая, беззащитная, и конечно же они сделают все-все-все, чтобы уберечь ее…

— Ну, и чего ты опять ревешь? — прижал ее покрепче к себе Гриша.

Поцеловал в макушку.

До родов оставалось три недели и два дня.

История девятая. Часть первая.

Плачь и смотри, со стороны

Счастье босиком по ковру перед сном.

Плачь и смотри, у него глаза твои,

И если бы не ты, мы бы были втроём.

Не пара — Плачь и смотри

— Майюш, солнышко, ну давай хоть ложечку. Сама хочешь? Хорошо…

Ложка тут же была использована в качестве катапульты, каша угодила Яре на футболку и стекла вниз. Яра точно помнила, что сегодня утром в шкафу это была последняя чистая футболка.

— Майя! Так нельзя! Отдай ложку!

Ложку дочь отдавать не пожелала. Вместо этого принялась лупить ею по тарелке, разбрызгивая кашу во все стороны.

Только что вышедший из душа Гриша зашел на кухню и нахмурился, разглядев представшую перед ним картину.

— И зачем ты ей это позволяешь? Замечательно, теперь руками. Яра, ну что это такое?

Разговаривать с ним Яре не хотелось. Она все еще была зла на него за ночь. Майя спала сегодня плохо, и только на руках, и если Яра ходила и качала ее. Саму Яру тоже качало, она раз за разом пыталась лечь с дочерью в постель, но та начинала плакать. После полутора часов этой экзекуции Гриша пробормотал что-то злобное, забрал свою подушку и плед с кровати и ушел спать в гостиную. А Яра еще почти час сражалась с их ребенком. И утром, когда Майя проснулась и разбудила ее, встала совершенно разбитой.

— Яр, ну ты вообще собираешься что-нибудь делать? — воскликнул Гриша.

Нет, она не собиралась. Честно говоря, ей было легче отмыть потом кухню, чем остановить это безобразие. И сейчас она пыталась сделать вид, что ничего не происходит, а, значит, от неё ничего не требуется. Она устала. И все, чего она хотела, чтобы ее оставили в покое. Надолго.

Ксюша была права. Майя отлично избавила ее от чувства одиночества. Ни минуты одной.

— Яра! — гаркнул Гриша, его окрик ударил по и без того оголенным, обожженным нервам, и она очнулась.

Майя продолжала лупить ладошками по каше.

— Да хватит уже! — закричала Яра на дочь и дернула на себя тарелку.

Майя тут же разразилась криком.

— Ты с ума сошла! — воскликнул Гриша, и потом добавил тихо и зло. — Не можешь держать себя в руках, уйди отсюда.

— И что дальше, не пойдешь на работу и будешь с ней сидеть? — выплюнула Яра, чувствуя как на глазах выступили слезы. В последнее время она много плакала. — Я просто пытаюсь ее накормить! А ты только высказываешь претензии вместо того, чтобы помочь! Сам-то хоть раз пробовал это сделать?

— Прекрати молоть чушь! Майюшка, не плачь, иди ко мне.

Он попытался взять дочь на руки, но та хотела к маме, и лишь закричала пуще прежнего, и принялась вырываться. Яра протянула руки, но Гриша встал между ними.

— Боги, Гриша, отдай!

— Нет! Сначала научись себя вести. Стопки книг по психологии, а пользы ноль.

Книги… Во время беременности она и правда прочла о детях и воспитании едва ли не все, что нашла. Теперь ей часто хотелось собрать их все и сжечь.

Майя продолжала надрываться.

— Гриша, отдай, она же плачет!

Григорий сдался. Майя рванулась к ней, прижалась и затихла.

И в этот момент пиликнул сотовый. Яра замерла.

— Ты опять! — не выдержал Гриша и снова перешел на крик. — Я же просил тебя! Ты понимаешь, что однажды не уследишь за ней, и что-нибудь случится? Или тебе плевать?

— Гриш…

— Яра, я серьезно. Я заберу у тебя телефон.

Что?

— Все, вечером поговорим, я опаздываю уже. Следи за ней нормально!

Яра сильнее прижала дочь к груди. Следи… Она и правда пару раз не доглядела. Ничего страшного не случилось. Гриша не знал. Но совесть грызла. Ведь могло случиться. Но там в телефоне была другая жизнь. Там она общалась со взрослыми адекватными людьми на адекватные взрослые темы, там не было пеленок и подгузников, криков и ссор. Там её воспринимали как специалиста, а не как приложение к ребёнку. Там она успешно делала вид, что у нее все хорошо, и там ей порой казалось, что так и есть.

Несколько месяцев назад Яра поняла, что декрет сводит ее с ума. Все, что она делала целыми днями — это следила за ребенком, обслуживала ребенка и, не отходя от дочери, выполняла тысячу дел по дому. И все это в состоянии постоянной нехватки сна: по ночам Майя спала раз через раз.

— Но ты же можешь поспать днем, — говорил Гриша, когда она спрашивала, почему он никогда не встает к Майе ночью. — А я вообще-то работаю.

Она отчаялась объяснить, что если поспит днем, они останутся без обеда и ужина в квартире, больше напоминающей место побоища, нежели жилое помещение.