Ярослав Домбровский

Остальные эмигранты тоже склонны были связывать те или иные свои надежды с надвигающимися событиями. «Малейшее нарушение европейского равновесия, — писала эмигрантская газета «Неподлеглость», орган Объединения польской эмиграции, еще в 1867 году, — для нас является уже бурей, способной очистить мир от враждебных стихий и воздвигнуть солнце свободы на нашем небе». Хотя предстоящая война была несправедливой и со стороны Пруссии и со стороны Франции, радикальная часть польской эмиграции симпатизировала последней. Не все они были склонны к идеализации «второй империи» во главе с Наполеоном III, но все рассчитывали на то, что сложившуюся обстановку им удастся как-то использовать для новой попытки восстановить независимость Польши.

Планы и расчеты левого крыла эмиграции полупили отражение в проекте, который Домбровский представил французскому императору еще до начала франко-прусской войны. Вот что говорилось в проекте: «В настоящей ситуации можно предвидеть войну. Франция, прикованная к Рейну немецкими силами, не сможет охранять свои интересы на востоке Европы, где Россия получит возможность напасть на Турцию для завоевания славянских земель. Поэтому восстание в Польше выгодно Франции и невыгодно России и Пруссии […]. Восстание на польских землях, которые находятся под властью России и Пруссии, приуроченное к началу войны, могло бы в значительной мере парализовать обе эти державы. Восстание, однако, возможно лишь в том случае, если французское правительство совершенно определенно выскажется за восстановление независимой Польши. Остатки гражданской и военной организации 1863–1864 годов могут стать базой будущего восстания. Остатки эти, правда, очень слабы на землях, занятых Россией, но довольно сильны в Галиции и особенно в Познани и Западной Пруссии (старые польские земли); в Восточной Пруссии имеется также много связей и складов разного рода в непосредственном соседстве от русской границы. Развивая эти остатки последнего национального движения в Польше и организуя одновременно новые силы (недостатка этих сил в нашей стране не будет — их нужно только разбудить), можно без всяких трудностей поднять все население польских земель. Особенно при некотором попустительстве Австрии».

Проект Домбровского в какой-то мере может служить примером революционной дипломатии, стремящейся использовать в своих интересах столкновения между враждебными силами. В проекте нет и намека на отступление от политических принципов, он требует, в частности, от французского правительства прочных гарантий независимости Польши вместо туманных обещаний, которые давались раньше. Но самое главное — в проекте речь идет не о вооруженной демонстрации, а об организации восстания, опирающегося на живые силы внутри страны, па остатки конспирации 1863 года, которая имела весьма демократический характер. Это сразу же должно было отстранить от руководства им деятелей «Отеля Лямбер» и гарантировать движение от опасности справа. С целью парализовать влияние Мерославского и его сторонников Домбровский внес в проект специальную оговорку. «Чтобы достигнуть намеченных в ней целей, — писал он, — не следует искать опоры в известных личностя с последней национальной войны, которые, заслуженно или незаслуженно, после поражения потеряли доверие в крае, которые совершенно чужды нынешним усилиям Польши».

Симпатии польской эмиграции склонялись на сторону Франции даже тогда, когда она была монархией. С сентября же 1870 года, когда после поражения французской армии при Седане Вторая империя рухнула под напором народного возмущения, эти симпатии распространились еще шире. Их реальным воплощением стала идея создания польского легиона во французской армии, который бы сначала участвовал в обороне Франции, а затем содействовал освобождению Польши.

Попытки создания легиона привели к усилению объединительных тенденций в польской эмиграции. При этом некоторые умеренные и правые деятели предлагали во имя объединения забыть различия в политических взглядах. Лидеры демократического крыла не соглашались на возрождение идеи универсальной, но политически аморфной эмигрантской организации. Позиции их здесь были близки, хотя, по-видимому, и не совпадали полностью. Существовали, в частности, некоторые различия между Домбровским, который занимал резко непримиримую позицию, и Врублевским, Который по временам проявлял склонность к компромиссам.

Рост объединительных тенденций вызвал к жизни Временную комиссию и так называемое Представительство польской эмиграции. Однако наиболее сильные эмигрантские организации, в том числе Объединение польской демократии, их не признали. В августе 1870 года от участия в Представительстве отказались избранные в него Гауке-Босак, Гейденрейх и Врублевский. Для характеристики состава и политической линии Временной комиссии достаточно сказать, что ее большинство признало возможным участие поляков только в войне с пруссаками; в случае же революции во Франции поляки, по его мнению, должны были заявить о своем невмешательстве в политическую борьбу.