Ярослав Домбровский

Вся эта история получила своеобразное отражение в отправляемых из Лондона донесениях царского агента Балашевича-Потоцкого. 21 сентября 1867 года он сообщал, что Домбровский, Врублевский и Ярмунд «составили новый проект устава Объединения польской эмиграции на демократических началах». Через два месяца в Петербург поступило его донесение о том, что раздоры в Объединении усилились. В декабрьском донесении говорилось уже о выборах нового состава комитета. Среди кандидатов, писал, между прочим, царский агент, фигурирует Токажевич; «его главной идеей есть союз с партией Герцена и русскими демагогами, которых он [Токажевич] называет представителями возникающей новой Молодой Руси». А далее шел текст, прямо относящийся к Домбровскому: «Неурядица в выборах вновь увеличилась по поводу предложения Домбровского «всем русинам предоставить полную свободу быть с Польшей или с Россией». Домбровский вызвал сильную бурю в среде эмиграции и, наверное, не устоит, хотя его считают весьма способным членом».

Описывая жизнь Домбровского во второй половине 60-х годов, биографы иногда слишком прочно «прикрепляют» его к Парижу. Конечно, основные политические интересы Домбровского были связаны тогда с этим городом, а денег и времени для разъездов он почти не имел. Тем не менее есть ряд неоспоримых доказательств тому, что вкус к строго законспирированным молниеносным поездкам он не утратил. Как уже говорилось, он не раз выезжал за пределы Франции для осмотра складов оружия, для установления контактов с русскими и польскими эмигрантами в Швейцарии. Есть данные о его поездках для встреч с конспираторами из Великого княжества Познанского (так назывались польские земли, принадлежавшие тогда Пруссии). Домбровский отлично знал положение дел в этой части Польши, о чем свидетельствует один из протоколов комитета Объединения польской эмиграции за октябрь 1866 года. На заседании комитета, обсуждавшем вопрос о посылке агентов на Познанщину, Домбровский настаивал, чтобы они установили там связь, во-первых, с подпольной организацией из шляхты и интеллигенции, во-вторых, непосредственно с народом.

Донесения Балашевича-Потоцкого показывают, что в 1867 году Домбровский по меньшей мере два раза приезжал в Англию. О первой поездке упоминает донесение от 20 апреля, в котором говорится, что в Лондон для вовлечения новых членов в Объединение польской эмиграции приехал из Парижа Домбровский. По словам царского агента, он, сославшись на обострение франко-прусских отношений, «объявил, что во всей эмиграции господствует одно желание участвовать в войне и что французское правительство обещало полякам содействие деньгами и оружием. Известие это, как водится, вызвало неимоверный восторг среди эмигрантов». Свое желание участвовать в польском легионе выразили 180 человек, причем двадцать из них с экипировкой за свой счет.

Второй приезд Домбровского в Лондон состоялся в августе 1867 года. Судя по донесению Балашевича-Потоцкого, на этот раз Домбровский на собрании эмигрантов произнес речь об «образовании народа» и о пропаганде среди простонародья. «В настоящее время, — говорил он, — дабы достигнуть независимости, необходимо весь народ призвать к оружию; для достижения этой цели следует образовывать толпу [то есть воспитывать простых людей] в польском духе. Книжное образование не годится; живое слово, высказанное с братской любовью, скорее озарит ум народа». Всех желающих вести пропаганду в массах Домбровский призывал якобы ехать в Польшу и от имени Объединения польской эмиграции обещал обеспечить их деньгами. Перевод царского агента топорен, а кое-что он, конечно, переврал; но общий смысл речи все-таки ясен, тем более, что ее содержание вполне согласуется со взглядами Домбровского.

Между двумя указанными поездками 1867 года в Лондон Домбровский ездил еще в Карловы Вары; такую же поездку он совершил летом следующего года. Мы узнаем о них из писем, имеющих политическое содержание, но поездки имели сугубо частный характер: Домбровский ездил лечиться. Вообще его личная жизнь почти не освещается в письмах и других сохранившихся источниках, поэтому известно о ней очень мало. Жил он по-прежнему в Батиньоле, хотя с улицы Вавэн переехал сначала на улицу Лемерсье, потом снимал квартиру на улицах Святой Терезы и Нолле и, наконец, снова вернулся на улицу Вавэл. Семья его быстро росла: почти каждый год прибывало по ребенку, и все сыновья. Вместе с Домбровским или но соседству с ним жил его брат Теофиль, ставший довольно известным архитектором и активно участвовавший в общественной жизни.