Ярмарка

Но мы были не грибы, что запросто сварить в котле, в кастрюле.

Еще не сделали такой кастрюли, чтобы нас сварить.

И я знал это. И Белый знал это.

И все мы это знали.

– Скоро грибочки-то? – спросил Белый легким, как осенняя безумная бабочка, голосом. – Я это… с удовольствием поел бы…

– Скоро, – сказал я.

И в носу у меня защипало, как от лука.

А потом мы вместе ели грибной суп.

Белый приподнимался на локте и ел. Другая его рука лежала на белом бинте поверх раны.

Я ел и смотрел на него.

Мы ели вместе. Это как будто – молились вместе.

Или – стреляли вместе.

Или – умирали вместе.

Оказывается, жизнь – это когда не по отдельности, а вместе.

Революцию тоже делают все вместе. Один никто не сможет сделать революцию.

– Ты Еретика читал? – спросил я, прожевывая грибы.

– Наизусть знаю.

И у него был набит грибами рот.

Прожевав грибы и громко хлебнув из ложки супа, он вдруг спросил напуганно:

– А это хорошие грибы, а? А мы с них – не того, а?

И я засмеялся и крикнул:

– Нет! Жить-то хочется, да!

– Вот победим… – пробормотал Белый и зачерпнул ложкой из тарелки гущи.

– Вот победим – я сам твоих ментов найду и порежу! Как грибам, им головы на хрен срежу! Ешь!

Из темно-синего квадрата окна на нас обоих смотрела осень. Одинокая осень. Она была одна, и теряла все свои грибы, и все ягоды, и все золотые листья.

Глава третья

«…чудодейственная… въ киоте, окладъ серебреной, чеканной, позолоченъ, въ венце камень яхонтъ лазоревой граненой въ золотом гнезде… около ево две бирюзы болшие въ гнездахъ серебреныхъ съ финифтью, въ цате два яхонта лазоревыхъ, третий яхонтъ червчатой, въ гнездахъ серебреныхъ съ финифтью; у цаты же на спьняхъ внизу изумрудъ зеленой въ золотом гнезде, у того жъ камени три зерна жемчужныхъ бурмистскихъ. Около венца и цаты обнизано жемчугомъ крупнымъ въ одну нить».

Опись иконы Макария Унженского и Желтоводского чудотворца, кисти Симона Ушакова, 1661 год от Рождества Христова

СХОДСТВО С ПТИЦАМИ – ПЛЕНИТЕЛЬНЫМИ И БЕЗЗАБОТНЫМИ – ГЛАВНАЯ ТЕНДЕНЦИЯ СЕЗОНА!

АГЛАЯ СТАДНЮК – НАША ГЛАВНАЯ, НЕПОВТОРИМАЯ ЖАР-ПТИЦА!

ЖЕЛТЫЕ брюки от Dolce & Gabbana, свободная ЯРКО-РОЗОВАЯ рубашка от Alexander McQueen, длинный элегантный шарф от Narcizo Rodriguez, ослепляющий переливами ОГНЕННО-АЛОГО и САПФИРОВО-СИНЕГО – вот настоящая СВОБОДА, вот настоящий ПОЛЕТ!

ЛЕТИ, БОЖЕСТВЕННАЯ АГЛАЯ!

УРОНИ НАМ СВОЕ ГОРЯЩЕЕ, ДРАГОЦЕННОЕ, САМОЦВЕТНОЕ ПЕРО!

1

– Дай сигареты, Белый!

– На. Лови!

– «Союз заключенных», да… Никогда!

– Что – «никогда»?

– Никогда они не освободят политических!

– Освободят. Если мы раскачаем режим.

– А ты веришь?

– Во что?

– Что мы его раскачаем?

– Ха!

– Наш Еретик тоже верит.

– Наш Еретик? Великий человек!

– Да-а-а… Немного пророк даже.

– Что скалишься?! Да, и пророк. Он уже много чего предсказал!

– И все сбывается?

– Да как по-писаному!

– Вон на Московской железной дороге бастуют. С лозунгом: «Деньги – рабочим!»

– А у нас?

– Что – «у нас»?

– У нас кто будет бастовать? Мы?

– Ну, мы… Ха… Мы – безработные. Мы даже не рабочие.

– А почему, почему мы безработные, ты задумался?!

– Да я только об этом и думаю!

– У Тараса вон отличная статья. Я набираю.

– О чем?

– О гламуре. О богатеях. Обо всей этой кодле рублевской. Как он в туалете на толчке сидит, журнальчик глянцевый листает – и листок – раз – отрывает – и…

– Ха-а-а-а-а!

–…и кошке в миску отхожую кладет…

У одного была налысо брита голова. У другого белые волосы стояли торчком, как стебли высохшей травы в степи. Третий мертво глядел сонным лицом в черных очках, как в черной маске. Четвертый, пламенно-рыжий, обсыпанный веснушками, как красным просом, сидел с обнаженным торсом, и на его плече огромным черным пауком шевелился набитый кельтский крест.

Все беспощадно, одуренно курили.

Дым плавал в комнате, будто лилось молоко.

Бритый выматерился. Рыжий больно двинул его кулаком промеж лопаток.

– Следи за собой!

Бритый погладил ладонью гладкое темя.

– Принц, тоже мне… Я – мужик…

– Мы все тут мужики.

– Чего! Еретик вон тоже матерится! У него мат…

– Запомни: Еретик – это не ты. Он может делать все что хочет. Он. А не ты.

– Ребята, ближе к телу, как говорил… не помню кто…

– Ги де Мопассан.

– Не дави интеллектом.

– Что застыл, как столб? Набирай дальше! И вслух, вслух читай!

– Я охрипну.

– Читай, говнюк!

– «Люди по природе своей чудовищно неравны…»

– Е-да-ты-мое, да это ж правда! Здорово сказано!