Яркий Миг

Когда я увидел впереди слабый свет, тут же потушил свечу. Оказалось, что я подошел почти вплотную к двери, ведущей в дом, и сквозь щели возле петель пробивался свет масляной лампы. Я присел и заглянул внутрь, но обзор открывался на очень малую часть комнаты. Тогда я прислушался, прильнув к двери правым ухом. До меня донеслось завывание ветра, барабанная дробь дождя по стеклу и крыше, далекий шум волн и... да, сквозь все это я отчетливо различил храп. Кто-то спал в доме.

«Едва ли бы так было, спустись Теодор от маяка», – резонно расценил я. – «Скорее всего, мы с Ярким пролежали в пещере только час, может, и меньше. Теодор все еще наверху, ждет возвращения Вилорда, а в доме сейчас только два гвардейца, которые, давно уже привыкнув к тому, что здесь ничего не происходит, воспользовались, как и любой разумный солдат, выдавшимся спокойствием чтобы вздремнуть. И это мой шанс».

Оставалось только решить, как же мне приникнуть внутрь – окон в этой части здания не было, глухая стена из толстых бревен закрывала выход из пещеры, а единственная дверь была закрыта на стальной засов.

Я прикинул, что войти тихо у нас никак не получится, да и время тратить на разработку плана нам нельзя, ведь ситуация может в любой момент усугубиться. Значит, оставалось только войти быстро, воспользоваться эффектом неожиданности.

Я отступил от двери и глянул на Яркого.

– Займешься дверью?

Он устремил свой взгляд на дверь, зарычал так, словно встретил своего самого страшного врага, выгнул спину как кошка и, выпустив ленту, приготовился нанести удар.

– Слушай, – проговорил я вдруг, вспомнив слова Вилорда о наших методах. – Давай-ка попробуем оставить их в живых, хорошо?

Яркий глянул на меня, затем снова на дверь.

– Ну что же... – я выдохнул. – Была – не была. Давай!

Лента изогнулась и обрушилась на дверь, пройдя сквозь дерево, как нож сквозь масло. Я тут же бросился вперед, приготовившись атаковать. Толкнул плечом ту часть двери, которая ещё держалась на петлях, и ворвался в дом.

Здесь действительно было всего двое гвардейцев. Но спал из них только один, расположившись на диванчике, рядом с дверью. Второй сидел у окна в противоположной от меня части дома с книгой в руках. Он подскочил, схватился за ружье, прислонённое к стене рядом, и я тут же метнул в него сноп искр. Они попали парню в лицо, и тот страшно завопил, отшатнувшись к стене. С разбегу я влетел в него всем весом, схватился обеими руками за ружье и, вырвав его, отступил, а затем с размаху нанес прикладом удар в пах. «На войне все средства хороши!»

Гвардеец тут же сложился пополам, прижимая одну ладонь к лицу, а другой сжимая свое мужское достоинство. Я обернулся ко второму, который не мог не проснуться от всего происходящего, но тот оказался уже обезврежен. Он не успел даже подняться с дивана. На его груди восседал Яркий, рыча ему прямо в лицо, и в воздухе, подобно двум кобрам, готовящимся к атаке, парили две световые ленты. Глянув на меня, а потом снова на Яркого, паренек, которому, как и его другу, на вид я не смог бы дать больше двадцати лет, поднял руки и вымолвил:

– Прошу, не надо. Не убивайте.

Обезвреженный мной гвардеец стонал, свернувшись на полу, и я, отступив от него вглубь комнаты, сказал второму:

– Поднимайся, без глупостей и резких движений. Ты понял?

– Понял. Т-только, пусть он...

– Яркий, – окликнул я зверька, и тот, тут же спрыгнув с груди солдата, попятился от него назад, позволяя встать, но продолжая держать свои ленты наготове.

– Свяжи его, – указал я в сторону первого. – Быстро, давай.

Парень не медлил. Он помог своему другу подняться, усадил его на стул, связал руки за спиной ремнем, а каждую ногу привязал к ножкам стула, сделав веревку из простыней, на которых спали остальные солдаты, расстилая их на полу каждую ночь. На лице гвардейца краснели ожоги, но глаза, вроде были целы.

– И кляп не забудь, – сказал я, наслаждаясь тем, как тепло, царящее в доме, отогревает мои закоченевшие конечности.

Гвардеец засунул в рот друга кляп.

– Ему нужен врач, – проговорил он.

– Ничего, жить будет. Теперь тащи его к той стене, – я махнул ружьем под лестницу. – И сам садись рядом.

Я обыскал обоих, вынул у них ножи, револьверы и патроны, затем проверил, как связан первый, затянул узлы и привязал к стулу второго.

– Давно мы ушли? – спросил я его.

– Часа три назад.

«Плохо», – подумал я. Это значило, что для Теодора Стрикса мы с Вилордом находимся в машине уже больше двух часов. Он давно мог бы и спохватиться. Тем более, что я не знаю, как может выглядеть машины снаружи, когда открыты врата. А теперь они, наверняка, уже закрыты, и Теодор, увидев, что она пуста, возможно прямо сейчас спускается к дому.

Засунув кляп второму гвардейцу в рот, я обернулся к Яркому:

– Следи за ними внимательно. А я посмотрю себе одежду.

Зверек, давно уже перестав светиться, сел в центре комнаты и уставился на солдат.

– Молодец, – улыбнулся я и поднялся в покои Вилорда Стрикса.

Он говорил, что и на меня в его шкафу отыщется сменная одежда. Тогда я отказался, но теперь был бы рад любой одежде, которая прикроет мою наготу.