Яркий Миг

– Она была простой женщиной, Клиф, – продолжил он, пропустив мимо ушей мои угрозы. – Простой, доброй женщиной. В ее крови всего этого не было. В моей крови этого нет тоже. Следовательно, нет и в твоей. И этот мир не даст тебе сей факт забыть.

– И на что же ты рассчитываешь? Что я сейчас прислушаюсь к твоим словам и сбегу с собственной свадьбы? Сбегу с тобой, обратно в воровскую жизнь, к бродяжничеству, потому что это якобы у меня в крови?

– Нет. Вовсе нет. Развлекайся, пока тебе это по душе. Я тоже был молод, я помню, каково это. У тебя красивая жена, ты становишься знаменитостью. Так что развлекайся, но помни мои слова, хорошо? А когда придет осознание, что все стало иным, а оно придет, поверь мне, ты вернись мысленно к этому разговору. Когда поймешь, что от всего окружающего тебя начинает тошнить, что жена из пылкой красавицы превратилась в раздражающую занозу, что мир вокруг сминает тебя так, что хочется кричать, ты не прогибайся, не ломайся, а беги. Беги без оглядки, пока твоя собственная жизнь не превратилась в тюрьму.

– Как ты сбежал от нас с мамой?

– Не кори меня за это, Клиф. Твоя мама умерла не по моей вине, и даже останься я с вами, никак не смог бы этому помешать. А то, что я ушел, – он развел руками, – такова уж моя натура. Я не создан для семейной жизни, для рутины, для обычных домашних хлопот.

– Клиф! – услышал я позади себя голос Тессы и оглянулся.

Она стояла на выходе из шатра, на самом краю света, и смотрела на нас. Кто тут со мной, Тесса едва ли могла бы понять.

Отец достал из своего кармана записку и протянул мне:

– Это адрес. Комната в Кроносе. Я приобрел ее специально для тебя. Считай это моим свадебным подарком, сынок. Сможешь там схорониться и найти инструкции, как меня отыскать. Тебе это понадобится однажды, поверь. Придет день, и ты захочешь свободы.

Я взял из его рук записку, скомкал ее в кулаке и кинул к ногам отца.

– Уходи и больше никогда не появляйся в моей жизни.

– Ты об этом пожалеешь, сынок, – в его глазах сверкнула злоба. – Однажды ты вспомнишь мои слова.

– Катись к черту!

Я развернулся и пошел вверх по склону холма к Тессе.

– Что-то случилось? – спросила она, определенно заметив мое мрачное состояние. – Кто это был?

Я оглянулся, но внизу уже никого не было, только темнота.

– Просто призрак заглянул на вечеринку.

– Призрак?

– Несчастный призрак, – кивнул я. – Приходил погреметь цепями.

– На тебе лица нет.

– Это скоро пройдет. Дай только поцеловать тебя.

Это действительно сработало. Стоило только прильнуть к сладким губам Тессы, обнять ее и ощутить тепло, как весь навеянный отцом негатив улетучился. Я вспомнил, что нахожусь на своей свадьбе, что обнимаю супругу, в которую влюблен до беспамятства, что наши чувства взаимны, и это окрыляет.

– Ты написала прекрасную песню, – проговорил я.

– Она для тебя, – ответила Тесса, не выпуская меня из своих объятий. – Для нас обоих. И если ты хочешь, я не стану играть ее больше никогда и никому кроме тебя.

– Заманчиво, конечно, но я не могу так поступить. Это прекрасная песня, и ее должны услышать люди. Пусть знают о нашей любви.

Тесса наконец отстранилась и посмотрела мне в глаза.

– Сегодня я самая счастливая на свете. Спасибо тебе за это.

– Я люблю тебя, Тесс.

Глава 24. Танец

Я проснулся, задыхаясь от своей боли и от осознания, что все мне приснившееся давно прошло, что Тессы больше нет.

«Умерла! Умерла! Умерла!» – кричал мой разум. И я сжался, зажмурился, стиснул зубы, борясь с этой болью, но она была сильнее. Как ее вообще возможно выдержать? Как можно пересилить такую боль? Нет от нее ни лекарств, ни старинных методик. Нет в целом мире никого, кто смог бы от этой боли спасти.

Или все же есть?

Сквозь эту тьму, сквозь могильный холод, укрывший меня своим покрывалом скорби, я ощутил теплое прикосновение. Это был Яркий. Он лег рядом, прижался ко мне, и тем самым ненавязчиво напомнил, что я не одинок.

Не знаю, сколько мы так лежали. Десть минут? Час? Это оцепенение не было сном, как не было и бодрствованием, оно было пустотой, более всего похожей на забвение усопших, апатией, часто приходящей ко мне следом за болью. Ее развеял стук в дверь. Легкий, осторожный. Я открыл глаза.

На мир уже спустилась ночь, и комната тонула во мраке. Только сквозь маленькое круглое окошко – скорее иллюминатор – сюда проникал призрачный свет, позволяющий мне различить очертания мебели в этой маленькой каюте. Глаза Яркого сверкнули в темноте. Он сел на кровати и посмотрел на меня.

Стук раздался снова.

– Секунду, – ответил я гостю, скидывая с себя оковы тяжких сновидений и поднимаясь.

Оглядывая комнату, я заметил ее. Тессу. Она стояла у окна. Мой прекрасный призрак. Теперь одетая в то самое сиреневое платье, в котором была на нашей свадьбе, она смотрела на меня из темноты.

– Я больше так не могу, – почти беззвучно прошептал я и, не дожидаясь ее ответа, не желая его слышать, направился к двери.

Перед сном я снял только куртку, завалившись на кровать в брюках и рубашке, так что одеваться мне не потребовалось.

Я открыл дверь и увидел на пороге Нику. Она подняла на меня виноватый взгляд.