Януш Корчак. Жизнь до легенды

Хочется покататься с детьми на лодке. Но разрешат ли мамы и как быть, если не разрешат?

Как относиться к собственности ребенка и его бюджету?

Вот у собаки родились щенки. Что с ними делать, пока они маленькие? Кормить мясом нельзя, бантики повязывать нельзя… А что можно?

И выводы — важные, необходимые, полезные.

«Воспитательница меня спрашивала, как отвечать на щекотливые вопросы. Нет вопросов глупых или щекотливых, если отвечать честно и с чувством меры. Если мы сами знаем ответ»[156].

Выводы — самые разные. И теоретические, философские. И — практические, что называется, на каждый день.

«Перекармливание детей сном приводит к несварению сна, извращению сна, разболтанным нервам. Сколько часов должен спать ребенок? Ровно столько, сколько ему спится»[157].

Такая хорошая, полезная, умная педагогическая программа.

6

И тут — будьте любезны! — начинается то, что делает хорошую педагогическую программу — уникальной.

Конечно, можно сказать, что она уникальна уже потому, что советы дает и выводы делает не кто-нибудь, а сам Януш Корчак — великий педагог.

Но наш герой так к себе не относится. Ему необходимо что-то, чего никогда не было, что никогда в голову ни к кому не приходило.

И тогда, ведя педагогическую программу, которая призвана помочь и родителям, и учителям, и детям в трудном педагогическом деле, — Корчак начинает… исповедоваться: рассказывать о себе то, что педагог, казалось бы, не должен говорить на публику.

«Вспыльчив! Ни жены, ни внуков! Приятели — у одного положение в обществе, у другого пенсия и домик с садиком. Кто умер, тому венок от вдовы. А я один, как перст, мучаюсь с этим своим изъяном»[158].

Довольно безжалостно о себе. Педагог, дающий советы, не боится выглядеть слабым, нервным, порой — даже усталым.

Боится другого: выглядеть ненастоящим.

Корчаку важно, чтобы слушатели воспринимали не некоего, пусть даже мудрого, но абстрактного человека, но — конкретную личность. Чтобы все педагогические истории, выводы и советы воспринимались как монолог живого, иногда радующегося, иногда страдающего человека.

Корчак убежден: поверят не тому, кто проповедует истину. Но тому, кто не испугается поделиться своими сомнениями.

И тогда он соединяет педагогику и исповедь.

Так делал в своих работах Иоганн Генрих Песталоцци. Практически во всех его произведениях слиты исповедь вечно сомневающегося человека и советы педагога, уверенного в своей правоте.

Книги Песталоцци Корчак, конечно, читал, перечитывал, и они сильно повлияли на него.

Но книги — это одно. А радиопередача… Когда не за что скрыться, когда собственным голосом ты рассказываешь о том, что тебя мучает и волнует, и при этом еще даешь советы…

Сложно, интересно и ни на кого не похоже.

Заметим, Корчак назвал свою передачу «Старый доктор», а не, скажем, «Старый педагог», хотя говорил в основном о педагогике.

Почему?

Ну во-первых, «Старый доктор» звучит как-то лучше, интимнее, если угодно — теплее, нежели «Старый педагог».

Но есть, по-моему, еще и «во-вторых». Как это не покажется парадоксальным, однако, не имея педагогического образования, великий педагог Корчак всегда немного стеснялся называться педагогом.

Он просто делился своими мыслями. Как пожилой человек. Как старый доктор. Приглашал слушателей к со-размышлениям.

7

И таким подходом добился серьезного успеха. Передача «Старый доктор» стала одной из самых популярных программ Варшавского радио.

Но середина тридцатых — годы, предшествующие началу Второй мировой войны, — время, когда в Польше вовсю начинает расцветать антисемитизм.

С одной стороны, программу очень любили, хвалили и слушали. Но, с другой — появилась та самая таинственная «общественность», которая непонятно откуда берется во всех странах во все времена, когда, прячась за красивые слова, необходимо совершить какую-нибудь подлость.

«Общественность» начала требовать ликвидировать еврейский заговор на Польском радио, на котором Генрик Гольдшмит, спрятавшийся за польским псевдонимом Януш Корчак, хочет сбить с истинного пути детей Польши и их родителей.

Руководитель радио вызвал Корчака и, опустив глаза, сообщил, что программу надо закрыть.

Причина не озвучивалась. Но все всё прекрасно понимали.

27 февраля 1937 года программу «Старый доктор» закрыли.

После этого Корчак — таков характер! — начал особенно активно печататься в еврейских газетах и журналах.

И тут же возмутилась другая часть общественности, которая привыкла к этой программе и которой она нравилась.

В 1938 году руководство Польского радио предложило Корчаку возродить беседы «Старого доктора».

Корчак соглашается.

Первые три беседы: «Одиночество ребенка», «Одиночество молодости», «Одиночество старости».

8

«Я все люблю озорно, ухарски, радостно и беззаботно.