Янтарный след

– Так он видел во сне валькирию? И она приняла мой облик?

– Не совсем так, – Хравн Черный слегка засмеялся. – Это ее собственный облик.

– Но как это может быть, если он принял ее за меня? Или меня за нее?

У Снефрид голова шла кругом, хотелось плакать от досады и рычать от злости, как это делает Лейви. Боги и духи играли с нею, а она понимала в этой игре не больше, чем кукла с соломенной головой.

– Ничего сложного, – Хравн Черный нежно коснулся ее виска, заправляя выбившуюся из-под чепчика прядь светлых волос, и Снефрид пробрала дрожь от самой мысли, что ее касается дух. – Это и ее облик, и твой. Ты все поймешь, когда узнаешь ее имя…

– Что это за имя?

– Скульд Серебряный Взор. Дочь конунга альвов.

От потрясения Снефрид отпрянула. Скульд? Та волшебная женщина, что когда-то давно на йоль явилась в дом к Асбранду Снежному, предку Снефрид по отцу, провела с ним ночь, а через год вручила ему их общего младенца-сына?

«Даже младшая из Дев Источника, твоя прапрабабка Скульд, покинула меня и ушла к Одину…» – рассказывала Фрейя, когда впервые приснилась ей, еще на острове Алсну перед отплытием.

Скульд служит Одину и в этой игре выступает против Снефрид! Ну разумеется – власть над нею Одина сильнее, чем обязанность помогать собственным кровным потомкам!

– Если ты не желаешь смерти Меелиту, не допусти, чтобы она забрала его, – сказал Хравн Черный.

– Как я смогу это сделать?

– Ты умеешь. Вспомни, ты ведь уже не раз вступала в поединки на воздушных тропах и выходила победительницей.

– Но там моей соперницей была только старая вирд-кона Бьёрна конунга… и ее молодая и неопытная наследница. А это – дочь конунга альвов, сама Дева Источника…

– Ты встречалась и со старшей из Дев Источника. И прогнала ее прочь.

Снефрид вспомнила: усадьба Сигфуса Барсука, баня, распростертая на соломенном ложе Катла, бледная как полотно… огромные пятна крови на подстилке… бурлящий на месте очага источник, женская фигура с закрытым лицом, сотканная из серовато-голубого тумана… «Урд, уходи! – повелительный голос, так похожий на ее собственный. – Тебя изгоняю…»

– Но это была не… – начала Снефрид.

– Тише! – Хравн Черный легко коснулся ее губ кончиками пальцев, и она умолкла. – Неважно, кто это был. Та, что изгнала саму Урд, справится с ее младшей подругой.

– Но как я сумею хотя бы ее увидеть?

– Вот так.

Хравн Черный подался к Снефрид и нежно поцеловал в оба глаза. У нее перехватило дыхание; от легкого прикосновения его губ по телу разбежалась теплая дрожь, и на миг Снефрид охватило ощущение, будто по жилам ее вместо крови струится голубой свет – нежно-голубой и немного серебристый, как первый снег.

– Теперь ты ее увидишь, – шепнул голос Хравна Черного.

Снефрид открыла глаза, но, против ожидания, увидела не слишком много, а слишком мало. Перед нею оказался пустой жертвенник. Его голос еще был здесь, но ее дух-помощник исчез.

* * *

Никто из эйстов не видел, с кем разговаривала Снефрид, но все ясно видели, что с кем-то она разговаривала и этот кто-то находился на вершине жертвенника.

– Здесь был могучий дух, родственный Луметахт, – подтвердил Арво. – Я чуял его, однако беседу их услышать он мне не позволил. Что передал тебе Укко-Старик, поведай нам! – обратился он к Снефрид.

– Воля богов такова, – строго сказала она, не выходя из-за жертвенника и чувствуя, что устами ее воистину говорит судьба. – Коткас и Меелит должны биться на поединке, но не должны убивать друг друга. Проигравшим будет тот, кто первым прольет свою кровь или лишится оружия. Тот, кто выиграет, получит жену – ту, которая ему желанна. Проигравший не получит ничего, но будет обязан хранить мир. Ясна ли вам, витязи, воля богов? Вы оба должны принести клятвы, что примете исход поединка и подчинитесь воле Укко.

Снефрид невольно вспомнился поединок между Альреком и Бьёрном Молодым. Это было совсем недавно, месяца полтора назад, а казалось, прошло много лет: столько новых впечатлений на нее с тех пор обрушилось. Они были двоюродными братьями, и Эйрик запретил им попытки убийства. Но все же Альрек погиб, хотя Бьёрн Молодой не желал этого. Смерти Альрека желал кто-то другой. Теперь Снефрид догадывалась – кто. Владыка Павших забирает к себе хороших воинов, не заботясь о том, нужны ли они кому-нибудь живыми в Среднем Мире. Красивые предания, в которых смерть ради чести и славы сверкает, будто самоцвет, для него гораздо ценнее, чем долгая мирная человеческая жизнь. Холодела кровь от мысли, что такой же исход может получить и нынешний поединок. Чего стоят ее усилия по сравнению с волей Одина, самого могущественного божества во вселенной? Он и замечает ее только ради Фрейи…

Но ради Фрейи она должна попытаться.

Кроме топоров и копий, многие эйсты были вооружены мечами. Мечи, в Северных Странах оружие довольно редкое, были здешнего изготовления и мало походили на дорогие, франкской работы, которые носили конунги и самые знатные свеи, – эти были с простыми железными рукоятями, без дорогой отделки, да и сами клинки, надо думать, похуже. Тем не менее именно меч – оружие истинного воина, и оба противника выбрали их.