Янтарный след

Я молчала, сжимая поводья, а внутри меня разливался ледяной холод. Легче всего было сказать, что Локи лжет. Но кое-что в моих воспоминаниях не давало мне отвергнуть его слова. Имя Ода сына Торстейна я впервые услышала от Одина. Браслет со львом мне принес один из его волков. Я исчезла, когда в первый раз поцеловала Ода – в роще. Он исчез, когда я второй раз поцеловала его наяву – в моих палатах. Я дала Одину для Ринд желтый цветок сон-травы, а он говорил о багряно-алом – таком, какой я вручила Оду. На груди Одина я видела точно такой же отпечаток этого цветка, какой остался у Ода. Я думала, что нас разводит разница моей божественной и его человеческой природы. А это была та же разница, которая не дает Одину овладеть мной без моего согласия. Он надеялся выманить у меня согласие под чужим именем и личиной смертного. Но наша природа больше нас самих, ее не обманешь. Он владел ключом к этой тайне, но так и не посмел мне ее открыть. Хотя, кажется, не раз порывался это сделать.

И ведь я знала, что ему известно мое подлинное имя. Выходит, он раздобыл его гораздо раньше, чем я об этом задумалась. Вскоре после того, как стал разговаривать с Мимиром.

Столько лет я искала своего возлюбленного… а его на свете нет и никогда не было. Он жил только в моих мыслях – такой, какого я хотела бы найти. Мои поиски были бесплодны изначально, и Один знал об этом. Но молчал, не силах вырвать у меня любовь открыто и не решаясь признаться в обмане.

– О, да они начали! – как сквозь туман, долетали до меня выкрики Локи. Оставив меня обдумывать открытие, он вглядывался в лес внизу, наблюдая за чем-то. – Стреляют из засады! Давайте, так их, удальцы! Гоните их прочь! Вперед! Смелее! Эй, гляди! Обернись! Вон, вон они заходят! Сзади! Из кустов!

Краем сознания я понимала, что на земле идет бой, в нем участвует тот самый человек, ради которого я проделала этот долгий путь. Нужно вмешаться… хотя бы приглядеть, чтобы его не задело… У меня много жизней, но у смертных – только одна, и они нуждаются в моей помощи. Если женщина нашла в себе решимость, верность и отвагу, чтобы совершить такой путь, преодолеть множество трудностей, опасностей, соблазнов, противления, расстояние – ее усилия не должны оказаться напрасными!

Отбрасывая мысли о себе, я подхлестнула куниц, и моя повозка помчалась по облакам к месту битвы. Бой шел на широкой, как поле, замерзшей реке в обрамлении густых зарослей. Одни черные фигурки сражались на льду, другие то втягивались в заросли, то выбегали опять на открытое место. Свистели стрелы, мелькали сулицы, взлетало и падало оружие. Раздавались крики. На белый снег брызгала кровь. Я уже видела, как валькирия уносит кого-то ввысь. Вон еще одна, Гунн, тоже на кого-то нацелилась…

В моей руке сам собой появился тяжелый жезл укрощения.

Но Гунн успела раньше. После разговора с Локи я была растеряна и с трудом собиралась с мыслями. Пока я выбирала взглядом того человека, которого нужно защитить, она нанесла удар.

Кто-то внизу упал. Еще кто-то полетел с лошади, рухнул на лед, сбитый стрелой с седла.

Гунн ликующе крикнула, промчалась над землей и подхватила в объятия одного из упавших.

Дело сделано. Душа исторгнута из тела, ее не вернуть.

Я застыла, и мир вокруг меня замер. Если нет любви… если истинный возлюбленный живет лишь в мыслях женщины, к чему все это? К чему я сама? Если я сейчас растаю, превращусь в лужицу холодной воды, в облачко морозного пара, не лучше ли будет смертным, да и богам тоже? Никто не будет страдать от любви, сердца будут холодно стучать в груди, будто камни…

«Фрейя, Фрейя! – раскатился под небом гулкий голос, нежный и страстный, слышимый мне одной. – Оставь эти заботы, недостойные тебя. Только я могу дать тебе любовь, которую ты жаждешь. Пойми же – никто в мире не может мне противиться, все будет в моей воле. И в тот раз, и в этот, и всегда. Смирись и приди ко мне. Только я дам тебе полное счастье…»

Вот как? Я обернулась и гневно взглянула вверх. Он смотрел на меня издалека – красивое суровое лицо, смягченное нежной мольбой, левый глаз – синий, правый – черный и пустой. Где-то возле него уже порхала мотыльком Гунн с ее добычей.

– Вот как? – закричала я, и мой голос зазвенел от края до края вселенной. – Думаешь, в этот раз ты меня переиграл, ётунши сын одноглазый?

Не тратя больше слов, я глубоко вдохнула, собирая свою силу. В моей власти сотворить чудо. В моих силах одолеть смерть.

Я посмотрела вниз, на реку. Сражение уже почти затихло. На льду чернели тела.

Один их тех, кто упал – сбитый стрелой с седла, – с трудом приподнялся и сел, опираясь руками о снег… Свесив голову, тяжело дышал, стараясь прийти в себя.

Пока я существую, даже Одинову копью не убить любовь и надежду на счастье. Я буду искать моего Ода, пока живу, и тысячи смертных женщин найдут его в глазах тысячи смертных мужчин. Они будут сильны моей силой, я буду счастлива их счастьем. И я не сдамся, я никогда не сдаюсь.

И даже ты, Один, возложишь самые яркие цветы твоей мудрости к моим ногам.