Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3

Посяда (молоденький студент, вбегает). Микола Иванович, ей-богу, не виноват! Мог прийти даже заблаговременно…

Гулак. Подпоручик Кушин. Ваша информация.

Кушик (отпивает чай). Кружок Буташевича-Петрашевского, господа…

Гулак. Господин Кушин! Вы в своем уме?!

Кушин. Простите. Петербургский кружок создан в прошлом году. Знаменательная деталь: через двадцать лет после восстания на Сенатской площади! Заседания проводятся каждую пятницу. Покамест — философские. Утопический социализм Фурье имеет в кружке много страстных поклонников. Я понятно говорю?

Мехтодь. Чтобы очень, так нет, господин офицер.

Гулак. Проще, Кушин.

Кушин. Кружок состоит из разночинцев, в противовес офицерскому фрондерству декабристов, журналисты, чиновники, литераторы, купеческого сословия, ну и офицеры, конечно.

Шевченко. Крепостных нужно!

Кушин. В том случае, когда крепостные подготовлены к восприятию социальных теорий! Как вы, наш уважаемый поэт!

Шевченко. Зато рука у них и сейчас крепкая — не промахнет по панским ребрам!

Мехтодь. Истинно так, Тарас Григорьевич! Вот у нас в Межигорье. Копаем, просеиваем глину, месим ее, делаем посуду, лудим ее, обжигаем. Мастеров мало, рабочей силы — около двух тысяч. Как выдержишь, пока тебя подготовят к этим, как вы говорите, теориям?

Гулак. К науке Фурье нужен еще наш топор!

Семен Семенович. В арсенале топоров хватит.

Кушин. Насколько мне известно, Фурье стоит за организацию фаланг, или ассоциаций, где люди работали бы с удовольствием.

Мехтодь. Какое там удовольствие! Вот если бы без барина!

Шевченко. Фурье отстаивает республику.

Семен Семенович. Дал бы бог! Арсенал истекает кровью от шпицрутенов! Бьют немилосердно. Вот недавно пригнали государственных крепостных на работу. Сегодня нагнали, а через месяц — одни калеки и могилы на кладбище. Объявите сегодня республику — все пойдем. Хоть против самого Бибикова!

Кушин. У Фурье республика бескровная!

Семен Семенович. А разве царь уступит без крови?

Шевченко. Пока науку постигнешь, и век пройдет!

Адам. Наука — дорогая вещь, господа. Восстали офицеры-декабристы. Чего достигли? Восстали в тридцатом году мы, поляки, — снова то же самое. Что же делать? Я вам скажу, друзья мои, — нужно просвещать крепостных!

Оксана. Нужно уничтожить крепостную зависимость.

Шевченко. И я так думаю! А потом — царя!

Андрузский. Разные бывают и цари…

Димитр. Прошу слова. Мы советовались в университете, это будет правильно. Европа кипит, другари! Венгрия неспокойна, Балканы. Время революций приближается.

Вано. На Кавказе пятьдесят наций. Разве нужно пятьдесят обществ революции? Князь Багратион их поодиночке уничтожит! Нужно иметь одно общество на всю Россию. Правда, амханагебо?

Шевченко. Правда, голубчик. Царь у нас один — сообща и валить будем!

Семен Семенович. Только скажите когда — сегодня же восстанем! Кровь закипает!

Мехтодь. Кажется — вот она, воля, а протянешь к ней руку — ей-ей, словно бы ее — и не было! Можно ли так сделать, чтобы жить без царя? Без рабов, без крепостных, чтобы были одни только свободные люди? Или другие государства не позволят? Работать на себя, на свое счастье, на свое племя? Не прятаться вот так у себя в доме, как мы скрываемся.

Посяда. Как я ненавижу дворян! Из-за них мы прозябаем в рабстве и нищете, а монарх благословляет произвол, поддерживает все это штыками! Не будет правды на свете, пока помещики приравнивают человека к скоту. Зачем мне свободная Малороссия господина Костомарова, когда простые люди не причастились света свободы, не вылезли из темноты, не объяли свободными руками свободный мир!

Андрузский. Еще раз тебе говорю, что я за республику, но против хмельнитчины-гайдаматчины.

Посяда. Потому что не понимаешь, чем славен Хмельницкий! Он не только освободил парод от шляхетского ярма, он по-братски соединил народ свой с Россией. Таким образом, не погубил, а сберег народ украинский! За это ему моя благодарность!

Андрузский. У тебя привычка спорить, переходя на новую тему!

Гулак. Хватит, хватит, хлопцы. Как молодые петушки: "Куд-кудах!", "куд-кудах!" Дайте старшим слово молвить!

Шевченко. Что это Карпо сидит в сторонке да палочкой по одежде стегает? Тебе что-то не нравится, Карпо?

Карпо. Нравится, Тарас Григорьевич.

Андрузский. Не понимаю, зачем держать здесь полицию!

Шевченко. Какая полиция, Микола?!

Гулак. Видно, пора таки… На кружку чая, Карпо.