Якудза

«Итак, что имеем? Гипотетический завод неизвестного предназначения, законсервированный при Совке и до сих пор никем не найденный. Исходя из того, что им интересуются моджахеды, скорее всего, завод военный. Так-так. И с чего это, интересно, духи только сейчас засуетились? Налицо утечка информации. Откуда? И неплохо бы попутно выяснить, что мы имеем в нашем подопечном городе необычного за последние полгода-год помимо вашего, милостивый государь, перевода сюда на должность провинциального Анискина? Надо будет все ж таки заглянуть в отделение и покопаться в архивах, ежели получится…»

В дверь просунулась встревоженно-любопытная мордашка Алены.

– А кто это у вас был?.. Ой!

Ее взгляд остановился на стопке долларов. Глаза девушки округлились.

– Ничего себе гостинец выздоравливающему! Зеленый горчичник – самый лучший горчичник на свете?

– Аленка, зайди, поговорить надо, – сказал Макаренко, приподнимаясь на локте.

Медсестра, не отрывая взгляда от кучи денег, нерешительно перешагнула порог палаты.

– Можно с тобой посоветоваться?

Она пожала плечиками и присела на край кровати.

– Слушай, – сказал Макаренко. – Вот если бы тебе, ну скажем, коза ностра… ну, сицилийская мафия, предложила на себя работать в качестве частного детектива за очень хорошие деньги – ты бы согласилась?

– Конечно. И я знаю, что такое коза ностра.

– Прям вот так сразу, не думая?

– А чего тут думать? – сказала Алена тоном, каким умудренная жизненным опытом мать вправляет мозги своему бестолковому оболтусу. – Если предложили – значит, имели на то основания. Просто таккоза ностра денег не предлагает.

– А если потом за те деньги спросят?

– Так это будет потом, – ответила Алена. – Я тут недавно книжку одну читала, там Ходже Насреддину эмир предложил за большие деньги научить осла говорить. Тот взялся, но сказал, что на это потребуется тридцать лет. Эмир сказал: «Ладно, но если не научишь, голову отрублю…»

Макаренко знал продолжение истории, но сегодня второй раз за день слегка обалдел. Вот тебе и сестричка с детским взглядом серых глазищ!

– А когда ему друзья сказали, что, мол, считай он уже без головы, Ходжа ответил, что за тридцать лет кто-нибудь да сдохнет – или ишак, или он, или эмир. И я думаю, что если бы Ходжа отказался, то эмир его прям сразу без разговоров и замочил. Так что не думайте, соглашайтесь. Там видно будет.

– Понятно, – улыбнулся Макаренко. – В таком случае, в благодарность за совет можно тебя после выписки пригласить в ресторан?

– Можно, – просто ответила Алена. – Только лучше в ночной клуб. Я вам подскажу, в какой лучше.

* * *

Через неделю, как и было обещано, его выписали из больницы.

В общежитии в его малогабаритной двухкомнатной квартирке уже жил другой офицер. Пожитки Макаренко он сложил в одной комнате, а сам с женой и маленьким ребенком обосновался в другой.

– Ты уж не обессудь, братишка, – сказал он Андрею, когда тот заехал забрать свое добро. – Сам знаешь, мы люди государственные – дали команду въезжать, мы и въехали. Не знали, что ты еще свое не забрал. Нехорошо получилось. Ты, если надо, живи пока, мы потеснимся.

– Спасибо, не стоит, – сказал Макаренко.

– Жилье нашел?

– Не знаю пока, – пожал плечами Макаренко. – Но все равно, нашел не нашел – съезжать надо.

За годы службы Макаренко особо пожитками не оброс, если не считать кастрюли-чашки-ложки, нескольких десятков книг, на редкость прочного и неоднократно испытанного на излом раскладного дивана, подвесного боксерского мешка и сваренного на заказ универсального тренажера со штангой и сборными гантелями.

– Я тут чуть не умер, пока все блины в угол сложил, – пожаловался новосел, плечами да статью природой слегка обиженный. – Спина до сих пор болит. Как ты со всем этим управляешься?

– Дело привычки, – ответил Макаренко, сноровисто разбирая жутковатую на вид конструкцию. – Кто на что учился.

– Это точно, – кивнул новосел. – Мужику по-любому отрываться как-то надо. Кто железки таскает, кто – по бабам, а кто – за воротник закладывает…

– Последнее у нас на Руси случается не в пример чаще, – хмыкнул Макаренко.

– Я те дам «по бабам»! – раздался женский голос из соседней комнаты. – Чем языком молоть, лучше б помог дите перепеленать!

– Вот она, семейная жизнь, – сокрушенно произнес новосел. – Ну, пошел я…

Как ни странно, в машину все поместилось сразу. Вероятно, сказался опыт частых переездов. Ветхая «Нива» Макаренко просела изрядно, но испытание вынесла с честью.

Так он и проехал через весь город: диван привязан сверху, сзади из полуоткрытого багажника торчит гриф штанги, и свешиваются чуть не до асфальта цепи подвески боксерского мешка.

Когда он подъехал к входу в самую солидную гостиницу города, глаза стоящего у дверей швейцара чуть не вылезли на лоб.

– Это… вы к нам? – вопросил он.

– Это я к вам, – сказал Макаренко, вылезая из машины. – У тебя что, Базедова болезнь?

– Что у меня, простите?

– Прощаю. Кончай глаза таращить, давай помогай-ка лучше диван отвязывать.