Яковлев А. Сумерки

Судя по делам Столыпина, он жизнь свою положил на то, чтобы русский мужик стал хозяином, чтобы и свинья «глядела дворянином». Ан нет. Убили. И Александра II убили за его ве­ликие реформы и отмену крепостничества. И Николая II зако­пали в болоте за экономическое «русское чудо» начала века.

У Николая II было два великих премьера: Витте и Столы­пин. Витте провел денежную реформу, на золотом рубле взлетела экономика России — ив промышленности, и в сель­ском хозяйстве. Умный, образованный, ловкий, хитрый, он завершил свою жизнь блестящими мемуарами. По мнению современников, Витте по интеллекту был на порядок выше всех, окружавших царя, включая и Столыпина. Зато Столы­пин обладал железной политической волей, направляя ее на праведные дела. Он стремился сделать человека гражданином и хозяином. К сожалению, ему не всегда доставало душевной тонкости и такта. Возможно, он слишком доверился некото­рым странным суждениям Достоевского и попал под влияние гаденькой моды начала века — антисемитизма. Я бы не иск­лючал и влияния настроений императора Николая II, который тоже порой не выдерживал давления охотнорядцев.

Столыпин, возможно, первым в нашей истории понял, что основу политической стабильности и экономического про­цветания составляет средний класс, который только и может справиться с засильем чиновничества, заставив его служить человеку, а не исключительно собственному эгоизму. После смуты 1905—1907 годов и выборов в I Государственную думу Россия стала страной «правового самодержавия». Де-юре. Де-факто же она, наряду с США, стала наиболее демократи­ческой страной в мире.

Как известно, только в итоге Второй мировой войны был сломан хребет мирового феодализма, значительно подорваны феодальное понимание истории, идеологии, экономического и социального развития. Победа демократии во Второй миро­вой войне, разгром гитлеризма, «план Маршалла», сплочение Запада перед большевистской угрозой объективно привели к свободному эволюционному развитию капитализма. Эволю­ционному, но весьма динамичному. Феодально-болыпевист- ский хребет России приходится доламывать до сих пор.

Когда я пишу о мировом феодализме, то имею в виду ко­лониальную систему саму по себе с ее жизненным укладом, а также феодальную инерционность в действиях некоторых западных стран. Любая власть властолюбива. Чиновник в любую эпоху и при любых государственных устройствах по природе своей тяготеет к произволу, к собственному самоут­верждению через произвол.

А ведь история России могла повернуться и по-другому. Окажись столыпинские реформы доведенными до конца, а правящий помещичий класс — поумнее и подальновиднее, именно Россия, еще во втором десятилетии XX века, могла оказаться на стремнине экономического и демократического прогресса. В сущности, большевики из ленинско-сталинской когорты, равно как и сегодняшние думские большевики и аг­рарные бароны на местах, исполняли и исполняют ту же тор­мозящую роль, что и дворяне с помещиками до Февральской революции 1917 года.

Кто же он, Петр Аркадьевич Столыпин? Он отнюдь не был безвестным и малообеспеченным чиновником-выскоч- кой. Происхождение его самое аристократическое. Род Сто­лыпиных известен с XVI века. Отец, Аркадий Дмитриевич — друг и сослуживец Толстого, навещал Льва Николаевича в Ясной Поляне. Участник Крымской войны, дослужился он до весьма высокого чина — генерал-адъютанта, был уважаем Александром II, заведовал придворной частью в Москве и ис­полнял обязанности коменданта Кремля.

По женской линии семья находилась в родственных отно­шениях с княжеским родом Горчаковых, с потомками гене­ралиссимуса Суворова, с графским родом Зубовых, с Лер­монтовыми (великий поэт — троюродный брат Столыпина), с влиятельными дворянскими кланами Оболенских, Изволь­ских. Матримониальные связи, немало значившие в высших кругах российского общества, были отменные.

В 1899 году Столыпин получил назначение на должность Ковенского губернского предводителя дворянства, в 1902 го­ду неожиданно, как он полагал, стал Гродненским губернато­ром, а через год — Саратовским. Карьера была стремитель­ной. Конечно, роль играли и происхождение, и связи, но бо­лее всего — личные качества.

Итак, 1903 год. Столыпин — губернатор Саратовской гу­бернии. Уже тогда она именовалась «красной»: бунты, под­жоги «дворянских гнезд», босяки на всех пристанях, толпы нищих. Здесь он еще раз убедился в необходимости срочно­го и коренного решения аграрной проблемы: она кричала, вопила и уже полыхала. «Общественное мнение», создавае­мое полуобразованным сбродом, рукоплескало революцио­нерам, особенно эсерам-террористам. На рожон лезли все: эсеры — с наганами, большевики — с популистско-демагоги- ческими программами, купцы и промышленники — с день­гами «на дело революции», интеллигенты — с желанием поскорее найти «пятый угол», помещики — с нафталинны­ми проектами, крестьяне — с общинными утопиями и при­зывами к насильственному переделу помещичьей земли, ра­бочие — с требованием: все «отнять и поделить».