Яковлев А. Сумерки

Что нам дала «холодная война»? Мне кажется, она дала реальные доказательства, что даже самая острая конфронта­ция по самым серьезным проблемам необязательно должна перерастать в военные столкновения. «Холодная война», по­рожденные ею конфликты еще ближе подвинули нас к пони­манию, что абсолютное большинство проблем современного мира, особенно проблем, связанных с развитием, с переме­нами, с положением человека, в принципе не поддаются во- енно-силовым решениям. Это не значит, однако, что таким решениям отныне нет места в политике, напротив, именно сейчас более остро, чем раньше, и встали в повестку дня воп­росы миротворчества. Во-первых, признана неприемлемость применения силы для решения проблем межгосударствен­ных отношений. И во-вторых, началось значительно более глубокое осмысление тех условий, при которых применение силы оправдано, а также разработка практических механиз­мов и процедур международно-легитимного использования силы.

«Холодная война» подвигла всерьез заняться поиском ме­ханизмов обеспечения и поддержания международной ста­бильности и безопасности. Правда, акцент в этом поиске де­лается на безопасность, к тому же понимаемую в чисто воен­ных и военно-политических аспектах. Стабильность же часто интерпретируется лишь как поддержание статус-кво. На мой взгляд, наиболее эффективным путем объединения усилий по обеспечению безопасности и укреплению ста­бильности является повышение роли ООН, возложение на нее дополнительных функций по умиротворению планеты, по утверждению нового гуманизма, на переоснастке планет­ного корабля на жизнетворящих принципах. Кроме того, когда ось напряжения постепенно размещается по диагона­ли, необходимы срочные усилия по переходу ко всеохваты­вающему диалогу цивилизаций.

Глава восьмая

НИКИТА ХРУЩЕВ

Я не припомню личности, если говорить о политиках XX сто­летия, более противоречивой, со столь трагически раздвоен­ным сознанием. Он умнее и дурашливее, злее и милосерднее, самонадеяннее и пугливее, артистичнее и политически по­шлее, чем о нем думали в его время и пишут сегодня. Мне бы хотелось оставить эту историческую фигуру в контексте того времени, в котором он действовал, а не делать из него политического игрока нынешних дней.

Автор

Моя работа в ЦК КПСС началась при Хру­щеве, в марте 1953 года, сразу же после смерти Сталина. Сначала инструктором в отделе школ. Мне не было еще и тридцати лет от роду. В большинстве своем в отделе работа­ли опытные учителя, в основном женщины-москвички, и го­раздо старше меня. Честные, порядочные люди, не очень-то любящие политику. Она как бы проходила мимо, только иногда тихонько стучалась в двери. Разного рода совещания больше походили на педагогические семинары, чем на со­брания людей, политически контролирующих сферу просве­щения.

Что касается меня, то я почувствовал себя в Москве очень неуютно. Ни знакомых, ни друзей, ни однокашников. Ника­ких «мохнатых лап». Посоветоваться тоже не с кем. У моск­вичей свои проблемы, обсуждают события, знакомые только им, а я как глухой и слепой. Но постепенно втягивался в сум­бурную и нервозную жизнь Москвы, полную бессмыслен­ностей и двусмысленностей, сеющих у провинциала смут­ную тревогу.

Иными словами, по сравнению с моим родным Ярослав­лем жизнь в Москве поражала меня какой-то искусственно­стью. Огромный театр, в котором каждый претендует на ак­терскую должность, а еще лучше на первую роль в каждом переулке, в каждой конторе. Постоянное ощущение, что те­бя вот-вот кто-то или что-то задавит: дом, труба, машина, твой или не твой начальник. До сих пор не люблю ходить по Москве. Изо всех сил стараюсь увидеть красоту московскую, но, видимо, воображения не хватает. Странная имитация жизни в каменных пещерах.

Конкретно о работе в отделе вспомнить особо нечего. Проверки, записки, собрания и прочая канитель. Только вот командировка во Владивосток, о которой я еще расскажу, да еще, пожалуй, поездка в Башкирию оказались весьма поучи­тельными.

Туда, в Башкирию, отправилась большая бригада с целью собрать материал, который дал бы основания для освобожде­ния от работы тамошнего первого секретаря обкома Вагапо­ва. Я проверял систему образования. По возвращении домой мне сказали, что готовится заседание Секретариата ЦК и мне, вероятно, дадут слово. Я был взволнован, а точнее, на­пуган. Еще бы! Первый раз в жизни идти в «святая святых», да еще речь держать. Писал речь, вылизывая каждое слово. Заведующий отделом Николай Казьмин напутствовал:

— Смотри, не подведи отдел.