Яйца раздора

Я поднялась на ноги и, стряхнув с себя сено, выбралась из сарая. Во дворе было пусто: ни Прокофия Ивановича, ни деда Василя на горизонте не наблюдалось. Одни только чисто вымытые синие «Жигули» стояли на приколе возле крыльца.

— А хорошо здесь у тетки Марты, — посмотрев по сторонам и вдохнув полной грудью, сказала я. — Чисто, красиво...

— Это ты, Марьяночка, еще огорода не видела, — вынырнул у меня из-под мышки Фира, — и сада...

Он приоткрыл голубую, окрашенную масляной краской калитку и потянул меня за собой.

— Пойдем, покажу тебе Мартины владения.

Мы прошли через небольшой кустарник жимолости и оказались в саду — не очень большом, но до чрезвычайности ухоженном и грамотно спланированном. Здесь, как мне показалось, были представлены все знакомые мне плодовые деревья и кустарники — от яблони до абрикоса, включая сливу, грушу, вишню, черешню и виноград. Короче, каждого наименования по одному экземпляру. Но что меня больше всего поразило, так это наличие маленькой пасеки из четырех ульев и здоровенного с раскидистой кроной грецкого ореха. Натуральное хозяйство в действии да и только. А огород... так тот просто просился на обложку журнала «Ваш сад и огород». Каждая грядка здесь была забрана в добротный деревянный каркас из толстых оструганных досок, а между грядками зеленела аккуратно подстриженная травка. Тут и там были разбиты живописные цветники. Хотя цветов пока что было не так уж и много, только самые ранние. Но тем не менее весь окружающий пейзаж радовал глаз до чрезвычайности...

— Да, завидная невеста тетка Марта, — сделала я вывод после осмотра территории. — Тебе, Фира, такая женщина не по зубам. — Я, как бы между прочим, поправила его шейный платочек и стряхнула с плеча невидимую пушинку. — И не мечтай даже.

Фира невозмутимо передернул костлявыми плечиками.

— Подумаешь, — фыркнул он, — больно надо. У меня, между прочим, чтоб ты знала, роман в письмах ...

— В чем-в чем у тебя роман? — не поняла я.

— В письмах. С мадам Ренар. — Фира победно взглянул на меня снизу вверх.

Челюсть моя слегка отвисла. Мадам Ренар — это консьержка в доме моей мамы в Париже. Фира познакомился с ней, когда мы ездили туда на Рождество, и втихаря разводил с ней шуры-муры.

— Врешь, — я с подозрением покосилась на старика. — Ты и французского-то не знаешь. Как ты можешь переписываться?

Фира снова презрительно фыркнул.

— А меня Яшка обучает, — сказал он. — Яшка во всех странах бывал, все языки знает. Мы с ним такие опусы сочиняем!.. Лина просто в восторге!

— Опусы?.. Лина?

— Эвелина, — пояснил дедок. — Ты разве не знала, что мадам Ренар зовут Эвелина?

— Не знала, — в растерянности протянула я. — И что, ты правда?..

— Правда-правда, — заверил меня Фира. — Вот возьму и женюсь. Будешь тогда ко мне в Париж в гости проситься.

— Больно надо, — огрызнулась я. — У меня там, между прочим, мама живет.

Я достала мобильник и стала набирать номер тетушкиной квартиры. После беседы с престарелым кошмариком захотелось поговорить с нормальным родным человеком.

Трубку тетушка взяла сразу же после первого сигнала. Наверно, весь день сидела, бедная, возле телефонного аппарата.

— Тетя Вика, — сказала я, — все в порядке. Нашли мы твое сокровище. Жив-здоров и передает тебе привет. Так что можешь больше не волноваться.

Однако после того, что поведала в ответ тетушка, волноваться пришлось уже мне. Она сообщила, что вскоре после нашего с Лялькой отъезда приезжал человек от Зои Адамовны за документами. Документы забрал и ушел, но через некоторое время его нашли в подъезде с простреленной головой.

— Представляешь, ужас какой, Марьяночка, — кричала в трубку тетя Вика. — Прямо в голову выстрелили. Сама видела. Я как раз в магазин собралась. Вниз спустилась, а там народ толпится и милиция... Что случилось, спрашиваю. А мне говорят, что человека убили. А я вижу, что человек-то как раз тот, что только что у меня посылку забирал. Ой, боженьки ж боже, — причитала тетя Вика, — что ж это такое делается? За что ж это его?

Я от такой новости просто оцепенела. Человек приезжает за документами, забирает их, и его тут же, прямо в подъезде, убивают. Это как же понимать?

Тетя Вика продолжала еще что-то сбивчиво вещать, но я уже как-то плохо соображала.

— ...и дипломат украли, — донеслось до меня из трубки.

— Что?! — я очнулась от оцепенения. — Дипломат украли?

Тетушка всхлипнула.

— Украли. А я сама видела, как он укладывал туда желтый конверт и конфеты. А милиция всех стала допрашивать, кто что видел, кто что слышал, — продолжала тетушка.

— А тебя, — испугалась я, — тебя допрашивали? Что ты им сказала?

— Не волнуйся, Марьяночка, я тебя не выдала. Я как только милицию увидела, так сразу бочком-бочком, и из дома... Вроде как бы в магазин. А сама на троллейбус и к Марусе, к подруге моей. Ты Марию Афанасьевну-то помнишь?