Яд

К ним навстречу по широкой парадной лестнице спускалась женщина, ну, или как там они называют своих дам. Она была высокая, с королевской осанкой, умопомрачительной фигурой, облачённой в откровенное облегающее платье. Её длинные густые пшеничные волосы, вьющиеся на концах, были распущены, дополняя впечатление царственности. Когда она подошла, Кэтрин смогла разглядеть, что у неё светло-голубые глаза, обрамлённые пушистыми и очень длинными ресницами, загнутыми вверх, и капризно изогнутые светлые брови. Даже Елена померкла бы рядом с такой красотой.

— Оливия, это Кэтрин. Кэтрин, это Оливия, — представил их друг другу Роберт.

Оливия настороженно рассматривала незнакомку, и Кэтрин, чувствуя, как внутри всё сжалось, попыталась выдавить улыбку. Наверное, результат вышел плачевный, так как ответной реакции она не дождалась.

— Подожди минутку, — тихо сказал ей Роберт. Кэтрин бросила на него растерянный взгляд, и он, словно угадав её состояние, чуть заметно покачал головой, как будто желая рассеять сомнения.

Он отошёл вместе с златовласой богиней к окну, и они о чём-то говорили несколько минут. Кэтрин смотрела на них с отчаянием. Хорошо, Елена, положим, его дочь, тут всё ясно. Но эта… сирена, кто она? Почему так запросто расхаживает по его дому, заявляя, что не ждала его так рано?

Великолепная Оливия смотрела на Роберта в упор, тот что-то говорил, потом отвёл взгляд, словно ему было стыдно смотреть на неё. Вид у него был почти виноватый. У Кэтрин потемнело в глазах. Она увидела, как Роберт повёл плечом и, так и не подняв взгляд на напряжённо разглядывающую его красавицу, поднёс руку ко лбу, поморщившись от её слов, словно хотел прикрыться от настойчивого взгляда.

Всё ясно, мрачно подумала Кэтрин. С учётом того, что у этих существ, судя по всему, мораль на нулевом уровне, это, наверняка, его жена. Нет, жёны у него нет, он сам ей говорил. Значит, близкая подруга, в общем, как ни назови, суть от этого не изменится.

Хмуро переминаясь с ноги на ногу, Кэтрин довольно живо вообразила себе их диалог.

"Роберт, дорогой, что это такое?"

"Это? Ах, ну, понимаешь, это фертида, которую я отвоевал у Драгона. Ты не волнуйся, милая, мы же знаем, что это всё не надолго"

"Дорогой, как я устала от твоих интрижек с этими людишками. Заканчивай с ней побыстрее"

"Не волнуйся, любимая. Ах да, она всё время падает в обморок и потом вешается мне на шею, но ты не обращай внимания"

Кэтрин увидела, как красавица поднесла руку к лицу Роберта, взяла его за подбородок и заставила взглянуть ей в глаза. А затем провела указательным пальцем по щеке, покачав головой. Роберт чуть отступил и отвернулся, что-то сказал напоследок и пошёл к Кэтрин.

— Идём. Я отведу тебя в комнату Елены. Думаю, она долго тут не появится, — сказал он, показывая на лестницу и поднимаясь вверх, как всегда уверенный, что Кэтрин безропотно последует за ним.

Конечно, она пошла за ним — а что ей оставалось делать? На душе скребли кошки — штук сто, не меньше. Когда-то — Боже, как давно, целых четыре дня назад! — она сидела на берегу и думала, что ей не важно, есть у него жена или нет. Теперь, увидев всё так, как оно есть на самом деле, Кэтрин понимала, что очень ошибалась. С каждым шагом ей становилось всё хуже, она кусала губу и смотрела в пол, забыв любоваться старинными интерьерами.

— Эдриэн уехал к другу, так что опасаться тебе нечего, кроме меня, разумеется. Но я обещаю держать себя в руках, — доносились до неё слова Роберта. Подумайте только, он ещё шутит.

Она увидела, как он распахнул перед ней дверь, и вошла, даже и взгляда не бросив вокруг.

— Если что-то будет нужно, скажи, — Роберт, наконец, посмотрел на неё и замолчал, а потом сказал совсем другим тоном:

— Кэтрин, что-то случилось? Тебе плохо? Присядь, а лучше, приляг.

Беспокоится, мрачно усмехнулась про себя Кэтрин. Притащил её в семейное гнёздышко, и думал, что она и бровью не поведёт?

— Кто такая эта Оливия? — спросила Кэтрин таким хмурым и напряжённым тоном, что он уставился на неё в замешательстве. — Я спрашиваю у тебя, кто такая эта Оливия? — повторила Кэтрин зло, чувствуя, что бледнеет от гнева. — И по какому праву она трогает тебя и расхаживает по твоему дому?

В глазах Роберта блеснуло понимание. Он вдруг широко и самодовольно ухмыльнулся, чем окончательно вывел Кэтрин из себя. Она молча вперила в него горящий негодованием взор.

— Ревность? — протянул он насмешливо. — Кэтрин, это всё действие яда. Сопротивляйся, не позволяй ему командовать тобой.

Перед глазами у Кэтрин вспыхнули красные круги, руки сжались в кулаки, она сверкнула глазами и крикнула, не в силах больше сдерживать себя:

— Ты самодовольное, высокомерное чудовище! Я тебя ненавижу! Убирайся к своей Оливии, а я завтра же уеду.

— Кэтрин, — слышала она сквозь шум в ушах, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Кэтрин, успокойся. Приди в себя. Оливия — моя… родственница, сестра по матери. Она здесь потому, что это её дом тоже. Успокойся, — повторил он несколько раз.