Яд и Меч

Ноэльцы слыли улыбчивыми и терпимыми к обоим континентам людьми. Причина крылась в том, что именно торговля кормила земли Голубого Олеандра и делала их такими богатыми. Ни королевское розовое вино, ни краситель вайда, ни ценная древесина ягодного тиса, ни поля, коим не было числа — благополучие Ноэля зиждилось, прежде всего, на проездных пошлинах.

Чтобы пересечь Черную Найгу, залив между Югом и Севером, купцам требовалось купить на пристанях так называемую Найговскую грамоту, а стоила она в расчете на одну повозку дорого — порядка трехста двадцати серебряных сеттов, или тысячу даренов — и давала возможность единожды пересечь водную границу. Куда выгоднее, хоть и дольше, было проложить маршрут через земли Олеандра, а от того по сухопутному тракту Калтрино топтались купцы обоих материков. В Лорнейских вратах так и вовсе порой шутили, что отыскать местного среди толпы в городе — дело нелегкое.

Но терпение и улыбки имеют свойство заканчиваться. Так, из-за появления Левиафана в Луциосе осталось несколько кораблей: как с Севера, так и с Юга — в сумме восемь. И теперь невольные заложники Ноэля искали хоть какую-нибудь работу, чтобы дотянуть до зимы. Обычно моряки не имели привычки покидать портовую часть города, но сейчас, из-за прохудившегося кошеля, сотни несчастных хлынули на улицы даже Высокого Города. Вскипать стали самые терпеливые жители. То тут, то там затевались потасовки, и по мощеным мостовым расхаживала уже порядком измученная стража, разрешая ссоры.

Дул едва ощутимый свежий ветер, с северо-востока. Стало быть, за горной грядой Аше, думал Юлиан, его встретит крепкий Фелл, который наполнит паруса благим ветром. Сюда, до безмятежной и зеленой бухточки, устроившейся промеж скал, Фелл долетал во всей своей грозности лишь перед бурями. День обещал быть чудесным. Юлиана от волнения ненадолго охватила дрожь, но он с ней совладал, вздохнул, и въехал в город под стрельчатую арку с развевающими голубыми лентами.

Граф спешился, взял Тарантона под узду и свернул налево, в Высокий Город, где жили самые богатые люди. В Луциосе, как и в других городах Ноэля, не было храма Ямеса. Ноэльцы поклонялись Природным Дюжам — двенадцати духам, каждый из которых олицетворял собой один месяц и стихию деятельности.

Вера в Дюжей была распространена в Ноэле, Детхае, а также вдоль почти всего побережья Юга: в Айрекке и Сатрий-Арае. Только в варварских землях юронзиев, куда не рисковали заплывать корабли других королевств, поклонялись кровавым и песчаным богам.

Заканчивался месяц одного дюжа — Осте, покровителя моря, и приходило время Валгоса, дюжа торговли и хитрости. Поэтому в высокой арке храма, мимо которого двигался Юлиан, висели многочисленные голубые ленточки вместе с кошельками, наполненными одним-двумя бронзовыми даренами с Севера, самой дешевой монетой. Порожний кошель во время месяца Валгоса считался дурной приметой и обещал неблагополучие в ближайший год. Как говорили в Ноэле, пустой кошелек — монеты наутек!

Вдоль ступеней белокаменного храма сидели попрошайки, которые с мольбой смотрели на выходящих после утренней молитвы богатых господ. Среди бездомных, на удивление многочисленных, виднелись как высокие северяне, так и смуглые низкорослые южане. Некоторые, не найдя работу, чтобы прокормить себя в этом дорогом городе, не нашли ничего лучше, чем сесть у ступеней храма в надежде на подаяние. Первые лучи солнца скользили по скорбящим от своего положения лицам моряков, по костюмам, которые спустя месяц износятся и обветшают, уподобятся рваным балахонам прочей городской бедноты.

Юлиан был одет неказисто, поэтому, когда он пересекал площадь вместе с Тарантоном, на него сначала никто не обратил внимание. Но все же, увидев коня — животное благородное и недоступное обычным людям — некоторые поднялись с холодной каменной лестницы и, кутаясь в одежды от прохлады, пошли в сторону мужчины с вынесенной в привычном жесте рукой. Многие северяне не знали Аельского языка, распространенного в Ноэле, а потому лепетали мольбы на Северной речи.

Со склоненной головой Юлиан мотнул ей, отказывая всем, и прошел мимо. Граф

Лилле Адан не видел смысла подавать милостыню северянам и южанам, запертым в Ноэле. Несколько даренов либо сеттов лишь вызовут драку, но не облегчат положение несчастных. Нужно было расправиться с Левиафаном, чтобы освободить морские пути, и тогда эти бедолаги сами вернутся домой.

Граф миновал попрошаек, прошел кадки с голубыми олеандрами и скрылся за поворотом, ступил на широкую брусчатую улицу, где друг с другом соседствовали высокие трехэтажные каменные дома. Узкие проходы между домами, шириной в одну повозку, вели во внутренние, спрятанные от любопытных глаз, дворы. Там у зажиточных господ располагались конюшни, крохотные сады и пристройки для прислуги.

Отыскав нужный дом, Юлиан де Лилле Адан постучал в темную дверь, от которой исходил слабый запах сосны. Дверь открыл слуга в легких шароварах и рубахе с высоким воротом.