Яблоневая долина

Глеб не воспарил, взметнулся к потолку, чувства бурлили. Он не читал стихи, бил ими, точно кнутом. А Аврора всё так же сидела с равнодушной маской на лице. А он взывал к ней, под конец выдав заключительный аккорд:

Ангелы, демоны? За душой
Гонятся дикой стаей.
Рушится небо и подо мной
Веры опора тает…[11]

Глеб не спустился, рухнул на пол, обессиленный. После такого выплеска хотелось одного: сбежать ото всех. Но сперва следовало выслушать вердикт комиссии. Первой начала Стило:

– Хм, средненько. Из положительного: много экспрессии, чувств. Вот это удачно: «Мёртвое сердце. Осколки. В хлам клетку грудную режут». Борьба человека со своими страстями. Но мне кажется, Чёрный Поэт, это не самое удачное ваше стихотворение. Вы можете лучше.

– Это убого, – перебил её Вогон Джельц, – я вот тут набросал, – и председатель раскрыл тетрадь, она была исписана мелким убористым почерком: – «Резко, на бреющем – в неба храм!» – метафора крайне непонятная и неудачная. Первые четыре строки – четырёхстопный ямб с дактилической клаузулой. Следующие четыре строки – полное отсутствие строфы.

Глебу показалось, что Вогон Джельц бредит. Какой ещё ямб? Он о чём? А тот распалялся:

– Строфика, молодой человек, – раздел стиховедения, изучающий формы объединения стихов в композиционно законченное целое; учение об упорядоченном сочетании закономерно повторяющихся в тексте стихотворных строк. Почему вы ею пренебрегаете?!

Председатель причмокивал губами, словно большая рыба. Глеб с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Наверное, это нервное.

– Что за заигрывание с ангелами и демонами?! Недостойно привлекать к себе внимание за счёт божественного! Это дешёвый способ, молодой человек.

Глебу казалось, что его раскатали асфальтоукладчиком, а Вогон Джельц распалялся всё больше:

– А ваш полёт?! Кто вас учил взмывать под потолок? Многое себе позволяете! Даже мы, люди с богатым литературным опытом, не разрешаем себе подобного. Так что незачёт! Без права пересдачи!

Глеб растерялся: незачёт? Ему?! Этот Вогон Джельц сошёл с ума? И почему молчит Аврора? Она что, оглохла? Но заговорила Стило:

– Думаю, без права пересдачи – слишком сурово. Понятно, что у молодого человека что-то произошло. Первая любовь, безответные чувства. И он не смог контролировать себя. Правда? – она обратилась к Глебу.

Тот замешкался на секунду, но сообразил, что Стило даёт шанс.

– Да, – голос охрип от переживаний.

Вогон Джельц посмотрел на Глеба поверх очков.

– Это не оправдывает, – проворчал он. – Вы должны думать в первую очередь о красоте стиха. А не ставить чувства во главу угла.

– Это пройдёт, – вновь заступилась Стило. – Надо дать мальчику ещё одну возможность показать себя.

А Аврора молчала.

Он не помнил, как вышел, куда направился. Очнулся лишь на улице, когда Лис схватил его за плечи и основательно потряс.

– Поэт, что случилось-то?

Глеб замотал головой: он был не в состоянии говорить. Казалось, что великая тяжесть гнёт плечи, не даёт дышать.

– Не сдал, – выдавил он из себя.

– Как это?! – не понял Лис. – А пересдать можно?

– Угу.

У Лиса отлегло:

– Тогда ладно. Пойдёшь с другими. Вас человек пять набралось.

Глеб отмахнулся: легко говорить. Это не с Лисом произошло. А Глеб растоптан. И не решением комиссии, а Авророй. Она осталась безучастной. Подписала отчёт и не проронила ни слова.

– А Аврора что? – осторожно поинтересовался Лис, будто прочёл мысли друга.

Лицо Глеба перекосилось, точно от зубной боли.

– А-а, – протянул Лис, – ясно.

Он помолчал, затем добавил:

– Ребята сказали, она в столицу перебирается. В литературный институт. А ещё говорят, что замуж выходит. За какого-то книгоиздателя. Так что наплюй.

Шах и мат. Лис, конечно же, думал, что его слова – волшебное средство, помогающее излечиться от любви. А сам незаметно добавил ещё пару увесистых камней на шею друга. Чтобы уж наверняка. У Глеба возникло ощущение, что ему врезали под дых со всей силы и нечем дышать.

Он заперся в квартире. Меньше всего хотелось кого-либо видеть. Смог только позвонить родителям и сообщить, что всё в порядке. Те охотно поверили. Даже мама ничего не заподозрила. Начала рассказывать, что УЗИ показало девочку. И что срок ставят на середину февраля. Глеб выслушал её отстранённо, его мало заботило грядущее пополнение в семье. Джейн и Скарлетт ещё в среду уехали на море, так что были не в курсе. Лис звонил, но Глеб отделывался кратким сообщением, что занят. Он никого не желал видеть. Лежал целыми днями в кровати, лишь изредка вставая до кухни и в туалет.

Накануне пересдачи заявился Лис. Звонил в дверь полчаса, пришлось открыть.

– Ты готов? – Лис с подозрением уставился на неубранную постель.

– Тебе какая печаль? – Глеб был не в настроении.

– Вообще-то, я твой друг, если ты до сих пор не в курсе.

Глеб опустился на диван и сжал голову руками:

– Я ничего не хочу.

Лис испугался:

– Ты что?! Давай вместе. Отберём стихотворение, из старых, над рифмой поработаем. Завтра сделаешь вид, что вошёл в изменённое состояние, попаришь немного. Ну?