Яблоко Монте-Кристо

– Мы с Зиночкой двоюродные сестры, – уточнила невесть зачем Серафима, – ее инсульт расшиб. Совсем неудивительно, все из-за этой мерзавки! Вот, смотрите, здесь история болезни, назначения. Поймите меня правильно, я вовсе не хочу избавиться от Зиночки, просто очень устала, да и с деньгами плохо. Я все подробно изложила в своем прошении: нам нужны памперсы, лекарства и сиделка! Всего на пару часов в неделю, тогда я смогу немного подработать. Мне придется самой бегать по ученикам, Зину раздражает звук рояля.

Серафима Сергеевна говорила быстро, и уже через пару минут я очень хорошо разобрался в ситуации.

Серафима всю жизнь провела в одной квартире с двоюродной сестрой. Женщин связывала крепкая дружба, поэтому, когда с Зиной случился удар, Серафима сама взялась ухаживать за родственницей. Вначале все было ничего, Зинаида могла сидеть в кресле, а Сима спокойно уходила по делам. Особых материальных затруднений не было. Зина сама пользовалась туалетом, а Серафима, преподаватель музыки, взяла побольше частных учеников. Но потом у Зины случился второй удар, через несколько лет – третий, и она потеряла способность разговаривать и двигаться.

Вот когда Серафима поняла, почем фунт лиха. Тот, кто вынужден жить рядом с парализованным человеком, сейчас сочувственно вздохнет. Член семьи, переживший инсульт, – огромное испытание для домашних. Увы, пока наука не научилась справляться с этим заболеванием, больницы же стараются побыстрей выписать несчастных домой, ни врачам, ни медсестрам, ни нянечкам неохота возиться с тяжелыми, безнадежными пациентами.

Серафима засучив рукава стала ухаживать за Зиной. Шло время, сестре не становилось лучше, у нее портился характер. Некогда спокойную, интеллигентную даму теперь раздражало буквально все, Зиночка превратилась в капризного младенца. Серафиме Сергеевне было очень жаль ее, к тому же никаких близких людей, кроме Зины, она не имела. Но вечером, уложив больную спать, Серафима принималась плакать, получалось, что она сама не живет, стала машиной для стирки постельного белья. Иногда в голову Бунич приходила совсем уж нехорошая мысль: может, Зина скоро умрет? Ведь сестра мучается, существуя овощем.

Но, как назло, у Зины было очень здоровое сердце, врач, посещавший ее, один раз абсолютно непрофессионально заявил:

– Да уж, в таком состоянии она и двадцать лет протянет!

Услыхав это предположение, Серафима пришла в ужас – уж слишком тяжелый крест уготовил господь для нее. Слегка поразмыслив, Сима попыталась найти такое место, куда можно было бы хоть на месяц поместить сестру, чтобы самой отдохнуть. Она не собиралась отказываться от родственницы, запихивать ту в интернат, нет, ей просто хотелось получить передышку.

Но выяснилось, что пожилые инсультники в Москве никому не нужны. В больницу Зину не брали, никакого муниципального центра для паралитиков не существует. Вернее, кое-где людей, переживших удар, брали в палаты и учили заново ходить, разговаривать и обслуживать себя. Но, во-первых, нужно отстоять огромную очередь, чтобы оказаться под присмотром специалистов, а во-вторых, Зина была уже немолода и слишком тяжела. «Бесперспективна, – сказал Серафиме один „добрый“ доктор, – не можем же мы тратить время впустую на больную, которая никогда не встанет! Нужно помогать молодым, они еще сумеют выкарабкаться».

В общем, Зину при жизни считали мертвой, оставалось лишь терпеливо ждать, пока кончина случится на самом деле, а Симе предстояло забыть обо всем, кроме ухода за сестрой.

Пианистка решила не сдаваться, она выяснила, что в Москве имеются коммерческие учреждения, где охотно пригревали несчастных, подобных Зине, но пенсии Серафимы не хватало на то, чтобы оплатить даже одни сутки в замечательно оборудованном стационаре.

И тогда Серафима Сергеевна принялась писать слезные послания во всякие фонды, организации и просто богатым людям. Ей не ответил никто.

Добравшись до этого момента, Бунич замолчала, потом радостно воскликнула:

– И тут вы! «Милосердие»! Господи!!!

Мне стало неудобно, потом я приободрился. Фонд существует на самом деле, Нора активно занимается благотворительностью, думаю, она изыщет средства и поможет несчастным старухам, ведущим битву с обстоятельствами, хотя, похоже, сестры Бунич не столь стары, они просто так выглядят, Зина плоха от болезни, а Серафима – от усталости.

– Обязательно расскажу начальству о вашей бедственной ситуации, – заверил я.

– Спасибо! Спасибо!! Спасибо!!! – заломила руки Серафима.

– У Зинаиды, кроме вас, нету родственников? – осторожно задал я вопрос.

– Нет.

– Совсем?

– Вообще никого, – покачала головой Серафима.

– Мужа, например?

– Он очень давно умер.

– А дети?

– Зиночка одинока.

– У нее не было детей? – уточнил я.

– Ну…

Я мягко улыбнулся: