«Я» значит «Ястреб»

В небольшой серой тетрадке Уайта со змеей на обложке описываются ночные кошмары. Но и аэропланы тоже. Они надвигаются на него – «серебристо-золотые сквозь голубую дымку», он ныряет под воду, ищет погреб, чтобы укрыться, но они всегда его находят, всегда знают, где он. Они сбрасывают фугасы и рассеивают отравляющие газы, опускаются ниже, чтобы его уничтожить. Это кошмары мальчика, который рос, брошенный на милость жестоких властолюбцев: отца, учителей, старшеклассников, а теперь еще диктаторов, втягивающих мир в войну. В книге «В Англии мои кости» Уайт объясняет, что научился летать, потому что боялся самолетов. Быть может, дело было не только в боязни упасть; быть может, его уроки управления самолетом были попыткой обуздать страх преследования, научившись смотреть на мир глазами пилота. И точно так же, как Уайт боролся с боязнью летать на самолете, он боролся с Тетом. Потому что Тет был темным, аморальным детищем древних германских лесов. Убийцей. В нем жила сила диктатора. Он существовал по законам Гитлера и Муссолини, был живым воплощением жестокости и абсурдности фашизма. «Он был хеттом, – позже писал Уайт, – поклонявшимся Молоху. Приносил жертвы, грабил города, предавал мечу дев и детей». Только сейчас мне стало понятно, что «Ястреба-тетеревятника» можно читать по-другому: как книгу о войне. Это понял Зигфрид Сассун[21], почувствовавший, какая битва разворачивалась на ее страницах. Когда книга вышла, Уайт послал экземпляр Сассуну, но тот признался, что не смог ее прочесть. Начал, но отложил. «Теперь я избегаю всего ужасного, – объяснил он, – а то, что я прочел, было мучительным».

Политические взгляды Уайта складывались на редкость хаотично. Он ненавидел капитализм и, хотя в школе Стоу заигрывал с коммунизмом, положительно оценивая его революционный пыл, впоследствии стал его опасаться, так как, случись революция, ему пришлось бы лишиться своей индивидуальности, а это все, что у него было. Уайт задумался, не стать ли ему фашистом. Колебался. Он терпеть не мог национализм, но уж точно не верил, что все люди равны. Гитлер ему не нравился. Но и Британское правительство тоже не нравилось. Ему было присуще детское представление об апокалиптическом искуплении: он полагал, что война, если начнется, принесет с собой разрушение, смерть и гибель цивилизации. Но такая война нужна, коль скоро мы воспрянем из руин умудренными.

Человек должен выбирать. Демократию или фашизм. Рациональное или иррациональное. Кровь или мир. Людей или кроликов. Уайт решил убивать кроликов, а не людей, и вести собственную войну с ястребом. Борясь с Тетом, он сражался с диктатором внутри себя. Ястреб был для него полезен, потому что Уайт считал, что война происходит из-за подавления обществом природных человеческих побуждений. Поскольку ястреб не умел притворяться, он служил «тонизирующим средством для скрытой дикости человеческого сердца».

Таким образом, Уайт сражался здесь и сейчас – на кухне и в сарае, в саду и в лесу. В разных местах на оспариваемой территории разворачивалась их битва. Разглядев в себе диктатора, Уайт почувствовал вкус поражения и сделал все, чтобы потерять ястреба, оттолкнуть его от себя. Затем наступила новая стадия войны: он начал прятаться в лесных укрытиях. Сидя там, он надеялся поймать ястребов – птиц, что летали, как аэропланы из его снов.

Много лет назад, в счастливые и беззаботные времена, когда он жил в Сент-Леонардсе, родители однажды взяли его с собой на экскурсию в пещеры Гастингса, и гид привел их в удивительные поземные залы, выдолбленные в песчанике контрабандистами. Они произвели на мальчика неизгладимое впечатление. «В определенный момент нашего путешествия под землей, – писал Уайт, – когда мы, дети, няни и обычные туристы, стояли молча, в полной тишине среди поглощающего звук песка, гид потушил свечу – и все оказались в абсолютнейшей темноте». Это воспоминание было для него очень важным. Мальчик, который никогда не чувствовал себя в безопасности, воспринял черную темень пещеры как своего рода спасение и постоянно возвращался к ней в своем воображении. Ему снились туннели, пещеры, святилища. Свой домик в лесу он называл барсучьей норой. В книге «Под землей» он придумал подземный бункер, где спаслась компания охотников, когда наступил конец света. А в «Царице воздуха и тьмы», второй книге «Короля былого и грядущего», он повествовал о многовековом заточении Мерлина в пещере холма. «Славно будет слегка передохнуть несколько столетий», – заявил волшебник пораженному королю.

Страсть Уайта к тайным темным местам можно было бы объяснить его стремлением вернуться в материнскую утробу. Но для Уайта это была не утроба презираемой матери, а подземные укрытия. Там он был в безопасности – спрятан от зорких глаз преследователей.