«Я» значит «Ястреб»

Взмахнув крыльями, она скользит по воздуху и исчезает за изгородью. Я на редкость спокойна. Даже не бегу за ней. Иду прогулочным шагом к кустам и только потом с бьющимся сердцем осознаю, что не понимаю, куда она делась. Передо мной стена из терновника высотой почти два с половиной метра. Сквозь нее не пролезть. Бегаю вдоль изгороди туда-сюда и ищу хоть какой-то просвет. Ага, нашла! Между двух толстых веток замечаю отверстие размером с бойницу крепости. Протискиваюсь в него, уверяя себя, что я угорь. Но, оказывается, все-таки не угорь. На руках выступает кровь от торчащих у земли шипов, а погончик моей охотничьей жилетки цепляется за крепкий сук. Попалась. Изо всех сил стараюсь ползти дальше. Нет времени обернуться и посмотреть, что за сук меня держит. Просто тяну как можно сильнее, чтобы освободиться. Сук ломается, и я вываливаюсь из живой изгороди, провалившись коленями и внутренним краем ладоней во влажное поле с ростками озимой пшеницы. Мэйбл нигде не видно.

Выбегаю на середину поля и осматриваюсь. Блеклая пшеница вобрала все переливчатое сияние зимнего солнца. Внизу еще одна живая изгородь, за ней еще, а дальше пол-акра пастбища и на нем белая лошадь. Но Мэйбл нет. Стою и напряженно прислушиваюсь. Колокольчика тоже не слышно. Ничего не слышно. Я свищу и зову. Безрезультатно. В первый раз достаю телеметрический приемник. Бип-бип-бип. Сигнал отчетливый во всех направлениях. Радиоволны расходятся, сталкиваются, смешиваются. Я еще долго бегаю с антенной, чтобы поймать сигнал, и в конце концов прихожу к выводу, что Мэйбл, по-видимому, где-то там. Бегу к ней. За пастбищем с лошадью мороз все еще сковывает землю. Затверделая и черная, она припорошена белым снежком. Мэйбл пропала. И мне безумно одиноко. Не могу сказать, что я за нее беспокоюсь. Она-то не пропадет. Будет с радостью носиться по этим местам и сможет прожить здесь не один год. Только я об этом подумала, как совсем невдалеке раздается звук ружейного выстрела. «О Боже! – соображаю я. – Похоже, она долго не проживет. Господи, сделай так, чтобы ее не убили, чтобы это стреляли не в нее!» Пораженная, я останавливаюсь на месте и только теперь в последовавшей за выстрелом тишине слышу воронье карканье. Вороны злятся. Слава богу! Иду в сторону карканья и, конечно, нахожу там Мэйбл. Она сидит, умытая солнцем, на верхушке живой изгороди на гребне следующего холма. Птица вся в напряжении. Ей удалось загнать добычу в укрытие. Видимо, на другой возвышенности она приметила фазана и пригнала сюда. Бегу к ней через поле и сквозь изгородь пытаюсь разглядеть, куда она смотрит. Сердце сжимается. Ее внимание привлекают настоящие джунгли молодых побегов высотой мне до самых плеч, и к тому же деревца переплетаются с терновником и ежевикой. Колючки, колючки и снова колючки. Оттуда мне фазана ни за что не выгнать. Мэйбл несколько раз вылетает на разведку и медленно кружит над кустом, зависая в воздухе почти на одном месте, потом возвращается на ветку и садится, изогнув шею и глядя назад. «Фазан там, – думает она, – и я его найду». Я стою, тяжело дыша, и некоторое время наблюдаю. Нам нужно уходить. Это поле, так же как и следующее за ним, – не на нашей земле. Даже если бы мне удалось поднять фазана для своего ястреба, это называлось бы браконьерством. А мы и так уже столько раз неумышленно нарушали закон, что на всю жизнь хватит.

Зову Мэйбл. Никакой реакции. Жду. Тянутся минуты, и постепенно хищнический инстинкт отступает. Мэйбл возвращается в мир, где мне тоже отведено место. Она снова меня замечает. «Вон она, – думает ястреб, – и у нее в кулаке зажата целая перепелка». Со своей освещенной солнцем присады птица слетает мне на руку, протянутую из тени живой изгороди, и меня охватывает невыразимое облегчение. Я вся дрожу – мне холодно и жарко одновременно.

Дневник Уайта, в котором запечатлена его долгая и безнадежная борьба с ястребом, – это рассказ не только о птице. В нем подспудно скрываются и другие темы: история, сексуальность, детство, природа, мастерство, Средневековье, война, воспитание, учение и любовь. Все они должны были занять свое место в книге, которую он писал о ястребе. Но когда ястреб пропал, Уайт бросил свою затею. Но не совсем, потому что книга в несколько иной форме все же была закончена, и в ней ястреб не пропал без следа.

В начале романа «Меч в камне» сын сэра Эктора Кей приглашает Варта на ястребиную охоту. Он берет на конюшне ястреба-тетеревятника Простака, что крайне неразумно, потому что птица сильно линяет и совершенно не годится для охоты. Нехотя полетав за кроликом, Простак усаживается на высокой ветке и не реагирует на подзывы юношей. Они идут за ним от дерева к дереву, свища и приманивая, но ястреб не желает возвращаться. Кей, рассердившись, убегает домой, а Варт остается, потому что не хочет потерять птицу. Он идет за ястребом в дикий лес, где ему становится страшно.