Я вылечу твою собаку

Я похолодела. К чему он клонит? Избегая Роберта вне работы, я добилась, что он перестал со мной разговаривать. Промахов с моей стороны не было. Чак с куклой могли подтвердить.

— Мы расстаемся. — Муж, наблюдал за моей реакцией. Я держала паузу. — До премьеры. Осталось недолго. Я должен уехать и рад этому. Мне невыносимо находиться сейчас в Лос-Анджелесе. Я еду в Россию, если тебе интересно.

— А что потом? — я нервно сцепила пальцы рук.

— А потом, если сумеем вернуться к прежним отношениям, пересмотрим брачный договор и будем жить долго и счастливо. Не подумай, что я благословляю пуститься во все тяжкие. К тому же ты знаешь, чем это закончится. — Леон снял куртку и вытащил из кобуры пистолет. Он говорил, разбирая и собирая оружие на моих глазах.

— Но созваниваться-то мы будем? — уточнила я новые правила.

— Конечно, — улыбнулся он и, убрав пистолет, снова обнял меня. — По скайпу, перед сном. Каждый день.

— Отлично.

Мы провели вместе ночь, которую я постаралась сделать незабываемой, и Леон уехал.

С той поры он успел прокатиться по Европе, побывал в Африке и последнее время жил в России, где лично представился моим родителям. Каждый вечер мы общались по скайпу. Леон рассказывал, с какими интересными людьми свел знакомство, какие перспективы бизнеса открылись на моей родине, как растет его благотворительный фонд, и какой особняк он присмотрел нам в Петергофе. Я радостно кивала в ответ, а, сбросив звонок, рыдала в подушку. Уезжать из Лос-Анджелеса не хотелось, но, видно, счастье вечным не бывает.

Любовную связь с Робертом я разорвала. Стоило огромных усилий избегать ловушек, расставляемых Эвансом. Не знаю, что меня больше держало — совесть или страх за жизнь. После отъезда Леона я целый день готовилась к беседе по душам с Робертом и взвешивала все «за» и «против».

Настоящая любовь — жертва безоговорочная и самоотверженная. Я принесла страсть на алтарь дорогих мне отношений с Леоном. Не могу сказать, что чаша весов сильно перевешивала в сторону Роберта. Мы с коллегой прекрасно дополняли друг друга, но Леон и я оказались одного поля ягоды. Совершенная гармония, описанная в книгах, отныне не манила. Я четко осознавала: нет в Роберте того, что я так ценю в муже. Леон всегда был свободен в своих решениях, для него не существовало неразрешимых проблем, и в нем жил хищник. Никогда не могла назвать себя слабой, но Леон дал понять, что такое крепкий тыл. Роберт горел желанием защитить меня и проигрывал на всех фронтах. Муж до педантичности был аккуратен в мелочах. Роберт, как человек творческий, равнодушно относился к быту. Леон оставался тайной за семью печатями, а своего приятеля я читала как открытую книгу. Что лучше, правда, непонятно. Я не раз задумывалась, во что со временем переросла бы наша с Эвансом страсть. Что произойдет, например, когда он, востребованный актер, уедет сниматься в новом проекте? Кем стану я? Его тенью?

Я выбрала небольшой уютный ресторанчик для разговора за бокалом шардоне.

— И что моя девочка хочет сказать? — Роберт уселся рядом, и его рука стала забираться мне под платье.

Я села по другую сторону стола.

— Выслушай и, пожалуйста, сумей понять, — голос предательски дрожал. Я еще ничего не сказала, а в глазах Роберта уже читался укор. — До тех пор, пока я замужем, мы не будем близки. Тайные отношения, как мельничный жернов на шее, и я теряю уважение к самой себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Девушка, три текилы по пятьдесят — крикнул Роберт проходящей мимо официантке. Та обернулась и покраснела от удовольствия.

— Секундочку, мистер Эванс.

— Роберт!

— Что «Роберт»? — вскинулся он. — Предлагаешь терпеливо ждать, пока ты наиграешься с Леоном в мужа и жену?

— Я ни в кого не играю, просто не хочу вести двойную жизнь! А о разводе до конца съемок не может быть и речи. Если я тебе действительно нужна, ты найдешь силы подождать.

— Подождать чего?

— Окончания съемок! — твердо повторила я.

— Боюсь, это ничего не изменит.

Принесли напитки, и он махом опрокинул все три стопки.

— Полегче с текилой, дружок.

— Волка своего поучи, — Роберт перетянул меня к себе на диван.

— Что ты делаешь? — возмутилась я, выпутываясь из объятий.

— Если в постели тебя нельзя обнимать, буду тискать в ресторанах. Согласно контракту.

С тех пор Роберт с наслаждением изводил меня прикосновениями, взглядами, случайными поцелуями, дыханием, голосом, но не нарушая установленных границ и заставляя изнывать от желания. Как он выходил из положения сам, не знаю. Однажды я услышала обрывок разговора Роберта с приятелем на закрытой вечеринке:

— Сегодня ты напьешься и переспишь с какой-нибудь красоткой!

— Я не хочу ни с кем спать. Мне нужна Краун.

— Она заморочила тебе голову.

— Я уже готов…