Я вылечу твою собаку

— Да я не так уж поздно ложусь. Тренировок много, я ведь форму подрастеряла. Зато силы и былая прыть возвращаются, — я послала мужу чувственную улыбку: «Ну, что, мой дорогой, на чем еще подловишь?»

* * *

Раздался телефонный звонок, и Леон отвлекся от допроса. Звонил Уоррен. Я ретировалась на балкон. Не иначе, решил узнать, все ли в порядке в семье продюсера Берри. Прямо отец родной. Старая сводня! Меня так и распирало заглянуть за перегородку и узнать, дома ли Роберт. Я посмотрела на стоянку под окнами и не увидела джипа Эванса. Конечно, уехал. А чего я ждала? Что он будет рыдать в подушку? Хотелось позвонить ему, но, пока Леон был рядом, вряд ли стоило это делать. А может, перечеркнуть вчерашний день и ночь? Не могу, да и не хочу. Я закрыла глаза и вспомнила маленькую, но такую яркую историю своего падения. Чарующий голос Роберта, его губы, пальцы и родинку на затылке.

Неожиданно руки мужа легли на мою талию, и имя любовника чуть не сорвалось с моих уст.

— Куда сбежала?

— Уоррен звонил? — спряталась я за глупым вопросом. Вот это я чуть не прокололась! Нужно быть аккуратнее.

— Да. Сказал, что вы здорово повеселились на яхте. Просил не ругать тебя. Ты была неприступна, словно Форт-Нокс, и вела себя достойно.

— Вот видишь, а ты переживал.

— Пойдем, пропустим еще по бокальчику?

* * *

В комнате Леон усадил меня к себе на колени и принялся кормить клубникой. По его довольному лицу я поняла, что Уоррен нашел правильные слова. Но я продолжала злиться на режиссера. Впрочем, ругать нужно было саму себя. Мы выпили еще шампанского.

— Джил, у меня есть несколько рекомендаций, — муж взял мой телефон и потряс им. — Первое. Не выходи никуда без этой штуки. Это твоя безопасность! Я всегда смогу тебя найти, если, не дай Бог, ты потеряешься. Второе. Твоего телохранителя зовут Чак, я ему хорошо плачу за охрану своей жены, не игнорируй его. Когда меня нет рядом, я хочу точно знать, что ты под надежной защитой.

— Да… но… — я покраснела, потому что средства безопасности могли скорее погубить меня.

— Можешь просто сказать: «Да, я тебя услышала». И закрываем на два дня тему о твоей работе. С этого момента ты просто миссис Берри, — улыбнулся Леон.

— Да, я тебя услышала.

Я могла бы еще подписать: «С правилами на уик-энд ознакомлена».

— Тогда переодевайся, бери наряды и поехали в аэропорт. Нью-Йорк ждет нас, голубка.

* * *

После пятичасового перелета мы приехали в один из лучших отелей Нью-Йорка — «Мандарин Ориентал». Отдохнуть с дороги не удалось, надо было спешить в Метрополитен-Опера. Давали «Евгения Онегина» Чайковского. Меня переполнял восторг. Окунуться в переливы русской речи здесь, за тысячи километров от родины, казалось чудом. Впервые за долгие месяцы я почувствовала тоску по России.

— Джил, машина пришла, — отвлек меня Леон от созерцания улицы «Ряд миллиардеров», которая слыла самой дорогой авеню в Нью-Йорке.

Никогда не видела мужа во фраке. Выглядел он восхитительно! Подтянутый, холеный! Взгляд властный, но не злой — король мира, одним словом.

К парадному выходу Леон заказал соответствующий автомобиль. Умел человек превратить жизнь в сказку. Всю дорогу он нашептывал мне приятные слова, нежно держал за руку, и я чувствовала себя богиней. Раздоры прошлых встреч канули в небытие. Машина остановилась около Линкольн-Центра. Мы взошли по широкой каменной лестнице. Свет, льющийся из огромных арочных окон зданий, озарял всю площадь. Искрящийся фонтан добавлял нотку свежести в безветренный теплый вечер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Внутри театр поражал масштабами — зрительный зал, по словам Леона, вмещал три с половиной тысячи человек. Каждое место было оборудовано небольшим экраном, на который транслировалось изображение с субтитрами. Мы приехали к самому началу представления. Свет медленно погас, и подняли занавес.

Сцена поразила меня декорациями. Но сама постановка, а вернее, видение режиссера, несколько удивило, а кое-что даже позабавило. Создатели явно проигнорировали первоисточник. Дуэль проходила не на пистолетах, а на охотничьих ружьях. Русские нравы пушкинской эпохи опошлили до безобразия. Герои без конца целовались: Ленский с Ольгой, Онегин с Татьяной. Какая опера без поцелуев? Кому теперь дело до того, что тогда дозволялось лишь «край одежды целовать»? Но исполнители блистали как звезды в ясную ночь, и это искупило ляпы.

После спектакля мы вернулись в гостиницу и отправились ужинать. Роскошный ресторан на тридцать пятом этаже славился панорамным видом на утопающий в зелени Центральный парк. Впечатляюще смотрелись свисающие с потолка скульптуры — ветви зимующих деревьев. Столики украшали вазочки с нежными орхидеями. Леон выбрал итальянскую кухню и с интересом изучал меню и винную карту. Как всегда, он попросил доставить ему удовольствие самому сделать заказ. Я не возражала, предпочитая спокойно любоваться вечерним городом.

За ужином мы обсуждали оперу. Я рассказала Леону про все нестыковки, замеченные во время представления, фонтанировала шутками, и муж хохотал от души.