Я вам любви не обещаю

Константин выслушал её бурную тираду довольно спокойно, после чего сообщил, что она глубоко заблуждается. Вера Николавна на самом деле титулованная особа, но является княгиней Одинцовой, а уж никак не графиней Бахметьевой.

— Княгиня?! — распахнула зелёные очи Олеся. — И ты молчал?!

Константин пожал широкими плечами, демонстрируя полнейшее равнодушие к такому повороту судьбы в жизни скромной гувернантки. Куда больше его удивило извести о том, что Вера Николавна находится в Петербурге, впрочем, о том, он умолчал, памятуя о ревнивом и вздорном нраве собственной супруги.

То, что возвращение Бахметьева в столицу по времени совпало с приездом княгини Одинцовой, весьма недвусмысленно указывало на тот факт, что приехали они вместе. А стало быть, слухи, гулявшие по штабу, о том, что графа понизили в чине из-за скандальной связи с замужней женщиной, якобы замешанной в убийстве собственного супруга, имели под собой весьма убедительное основание.

И всё же Вершинину не верилось в то, что Вера Николавна могла оказаться способной на убийство. Он ведь был в доме Одинцовых, видел, как княгиня относится к супругу, пусть тот и был малоприятным человеком.

Вот и Турмалинов, внимательно изучив документы, предоставленные в его распоряжение княгиней Одинцовой, пришёл к тому же выводу, что и Вершинин. Потому появлению Залесского с известием о невиновности Веры Николавны нисколько не удивился. Однако своими подозрениями о причастности господина Караулова к убийству его кузена князя Уварова с жандармом делиться не спешил. Турмалинову не чуждо было тщеславие, к тому же он интуитивно ощущал, что находится на верном пути, а потому полагал, что будет справедливо, коли все лавры от раскрытия громкого преступления достанутся ему одному. Оставалось вернуть княгине документы, что он взял изучить в интересах следствия.

* * *

Пётр Родионович не стал дожидаться, пока жандармы явятся по его душу в дешёвый постоялый двор на окраине Петербурга. Караулов не питал никаких иллюзий относительно Григория, ежели подельник его попался, то молчать не станет, а стало быть, следы надобно заметать, как можно быстрее. Те деньги, что ему удалось отыскать в кабинете покойного Одинцова, почти закончились, обратиться за помощью к кому-либо из петербуржских знакомых он не решился, слишком велика была вероятность того, что дело получит широкую огласку, да и не осталось, пожалуй, в столице знакомцев, коим он не был бы должен. Караулов в течение седмицы метался по самым скверным постоялым дворам, ни в одном не задерживаясь долее, чем на одни сутки. Положение его и в самом деле становилось отчаянным, оставалась одна надежда на Тоцкого. Парфён Игнатьевич уже должен был приехать и Караулов отправился в гостиницу Знаменская, где Тоцкий обыкновенно останавливался. Безусловно, он рисковал, отправляясь к тому месту, где Григорий порешил дурёху горничную, но иного выхода Пётр Родионович не видел. Тоцкий и в самом деле приехал и уже успел поселиться в гостинице, чему Караулов несказанно обрадовался. Прекрасно понимая, что долго держать в неведении адвоката относительно полного провала их аферы не получится, Караулов за ужином поделился с Тоцким своими злоключениями.

— Вот так-то, братец, — закончил он, залпом выпивая ещё одну рюмку водки. — Так что бежать надобно.

Тоцкий молчал, осмысливая услышанное. Как юрист он прекрасно понимал последствия такого провала. Ежели Караулов попадётся властям, то и самому Парфёну Игнатьевичу придётся, ой как не сладко.

— Ну, что молчишь? — нахмурился Караулов, ожидая ежели не совета, то сочувствия.

— Что тут говорить, Пётр Родионович, бита ваша карта, — вздохнул Тоцкий. — Денег много дать не могу, но лучше бы вам куда-нибудь подальше податься.

— Я вот о чём подумал… — промокнул влажный лоб Караулов, развязал галстук и расстегнул ворот рубахи, — наведаюсь-ка я в Покровское. Завещание, что я просил тебя сделать, готово?

Тоцкий кивнул, не спуская настороженного взгляда со своего клиента:

— В свете открывшихся обстоятельств, я не стал бы давать ход этой бумаге, — осторожно заметил он.

Караулов только отмахнулся от его слов.

— Мне, mon cher amie, терять уже нечего. Коли удастся Майера обмануть, так может, и деньгами на дорогу разживусь.

Вздохнув, адвокат принялся рыться в своём саквояже. Найдя нужный документ, он трясущейся рукой протянул его Караулову.

— И всё же, я бы на вашем месте не стал так рисковать, — придержал он в руках конверт.

Пётр Родионович зло сверкнул глазами и выхватил конверт их толстых пальцев своего поверенного. Извлёк составленное по всем правилам завещание, быстро пробежал глазами текст, написанный ровным аккуратным почерком Тоцкого, и удовлетворённо улыбнулся.

— Кто не рискует, Парфён Игнатьевич, тот и не выигрывает, — усмехнулся Караулов.

— Но всё же, должен заметить, что в данном случае риск совершенно не оправдан, — назидательно произнёс поверенный.