Я вам любви не обещаю

Всплыли в памяти слова, что она бросала ему в запальчивости всего несколько часов назад: «Правда состоит в том, что я не убивала своего супруга, но вы ведь и сами то знаете. Правда состоит в том, что меня изнасиловал тюремщик с вашего на то позволения». Видит Бог, он того вовсе не желал. Уверен был, что тюремщик лишь припугнёт её, и изнеженная барыня наутро сама ему всё охотно выложит. Ошибся, чудовищно ошибся. Нет, расчёт его на то, что страх перед тюрьмой и всем что она олицетворяет, заставит княгиню стать более разговорчивой, полностью оправдался. Ошибка состояла в другом, в том, что он даже мысли не допускал о её невиновности.

Гришка закончил свой рассказ далеко за полночь, скрипело перо секретаря, торопливо записывающего показания. Сделав писцу знак выйти, Залесский остался наедине с убийцей горничной. Впрочем, не только горничной, но и князя Одинцова. И пусть, сидящий перед ним детина, лишь послужил орудием, именно он влил яд в вино, коим был отравлен князь.

— Три дня тому назад в слободе убили и ограбили тюремного надзирателя, — тихо заговорил Залесский. Мне надобно раскрыть дело, а тебе всё одно терять уже нечего.

— Не, ваше благородие, — ухмыльнулся Гришка, — этот грех на душу я не возьму.

— Наказание можно понести по-разному. Можно в остроге десяток лет отсидеть, да и выйти, а можно на каторгу, по зиме пешком в кандалах, да и дойдёшь ли? — приподнял тёмную густую бровь жандарм.

— Не вы ли поспособствуете? — осторожно осведомился Гришка.

— Я могу и тому и другому способствовать, — отозвался Залесский. — Тебе решать.

Гришка задумался. За тюремного надзирателя, учитывая все его подвиги, много не добавят, а вот пешком в кандалах в лютые сибирские морозы и впрямь не хотелось.

— Слово даёте? — спросил он.

— Даю, — тихо молвил Залесский.

— Ладно уж, зовите писаря вашего, буду дальше каяться, — кивнул Григорий.

Дождавшись конца исповеди, Сергей Андреевич вернулся к себе. Поручик спал на стуле, уронив голову на сложенные на столе руки. Бутылка была пуста. Залесский потряс его за плечо: «Совсем мальчишка ещё», — вздохнул жандарм, насилу добудившись своего невольного гостя. Подставив офицеру плечо, Сергей Андреевич довёл того до служебного экипажа. У гостиницы он сдал поручика с рук на руки швейцару, после чего отправился в свою холостяцкую квартиру.

Ложиться в постель не стал. Всё одно, сна не было ни в одном глазу, несмотря на чудовищную усталость от событий ушедшего дня, а поутру ещё предстояло объясниться с княгиней.

На улице бесновалась метель, бросая пригоршни колючего снега в приоткрытое окно, что удерживала сильная мужская рука. Сергей Андреевич курил сигарету за сигаретой, морозный ветер тут же подхватывал табачный дым и уносил вслед за белыми вихрями вьюги куда-то в сторону Финского залива. Под утро пурга улеглась, оставив сугробы под стенами домов, да в узких проулках.

Залесский побрившись, умывшись и переодевшись в штатское, отправился на Литейный. В десять утра он стоял под дверью в апартаменты графа Бахметьева. Учитывая, что нынче воскресенье, стоило ожидать, что Георгий Алексеевич на службу сегодня не собирался. «Но так даже лучше», — вздохнул Сергей Андреевич и постучал.

Степан, отворивший двери, сначала его не узнал, а поняв, кто перед ним, тотчас нахмурился, но в квартиру впустил и поспешил с докладом к хозяевам.

— Я смотрю, Сергей Андреевич, ежедневные визиты к нам уже вошли у вас в привычку, — нахмурился Бахметьев, поднимаясь с кресла навстречу нежданному гостю, но протянутую руку всё же пожал, хоть и с видимой неохотой.

Вера Николавна смотрела на него настороженно, лишь кивнула едва заметно в ответ на приветствие.

— Боюсь, я пожаловал к вам с дурными вестями, — вздохнул Залесский.

— Напомните, когда это вы добрые вести приносили? — язвительно осведомился Георгий Алексеевич.

Проигнорировав злой сарказм, Сергей Андреевич продолжил:

— Вера Николавна, мне очень жаль, что именно мне приходится сообщать вам о том… Ваша горничная Катерина была убита вчера вечером у гостиницы Знаменская.

Вера тихо охнула, прикрыв рот ладошкой.

— Как же так? — смахнула она слезы, выступившие на глазах. — Я думала она с Амином, — перевела она взгляд на Бахметьева.

— Убийцу поймали, и он уже дал показания, — опустил ресницы Залесский.

Предстояло самое трудное, признать свою вину и принести извинения.

— Господи, да кому же Катюша могла насолить? — поднялась с дивана княгиня и неосознанным жестом схватилась за руку Бахметьева. Наблюдая, как переплелись пальцы графа и madame Одинцовой, Залесский с трудом сглотнул ком в горле.

— Убийцей оказался ваш бывший лакей, некто Григорий. Он также признался, что добавил яд в вино вашему супругу по наущению племянника князя Одинцова господина Караулова. Вера Николавна, я приношу вам свои извинения, — отвёл взгляд Сергей Андреевич.

— Полагаете, ваших извинений будет довольно? — вздёрнул бровь Бахметьев.

— Жорж, прошу тебя, — тихо одёрнула его Верочка. — Не надобно… Я принимаю ваши извинения, Сергей Андреевич, — повернулась она к Залескому. Но всё же надеюсь, что никогда более вас не увижу.