Я умер вчера

Коротков внезапно остановился посреди кабинета и громко расхохотался.

– Аська, все-таки я тебя обожаю. Ты – единственный человек, который умеет справляться с моим настроением одним движением пальца. Как у тебя это получается?

Она улыбнулась и протянула ему чашку.

– По наитию. Я же тебя много лет знаю. Бери осторожнее, чашка горячая. Так что ты хотел спросить?

– Я хотел спросить, зачем эта фантастическая команда напрыгнула на нашу Танюшку?

– А ты не понял? Деньги, Юрик. Огромные деньги, которые можно делать, став единоличным издателем ее книг. После нашего вчерашнего разговора Таня позвонила своим издателям в Питер, и выяснилось, что совсем недавно к ним приходил некий журналист какой-то заштатной зауральской газеты, о которой в Питере никто и не слыхивал, и очень интересовался личностью популярной писательницы, ее тиражами и гонорарами. И пока мы в кабинете Колобка изображали новгородское вече, наш друг Коля Селуянов навел справочки. Нет такой газеты. В природе не существует. Отсюда ясно, что команда, как мы ее условно назовем, интересуется Татьяной именно как писателем. И еще один момент. Танины издатели по ее просьбе никому не говорят о том, что она работает следователем. Когда-то давно из этого секрета не делалось, но потом Таня поняла свою ошибку и с тех пор она для своих читателей просто писательница Томилина. А о том, что говорилось раньше, все уже как-то подзабыли. И наша с тобой, Юрочка, таинственная команда этого не знает. Отсюда и все их ошибки.

– Почему ты думаешь, что они не знают?

– Они бы к ней не сунулись, если бы знали. Это же очевидно. Но тут есть еще один хитрый момент. Эта команда – не мафиозная структура. И это вселяет надежду. Мафию обмануть трудно, потому что у нее всюду есть свои люди и постоянно идет утечка информации. А у нашей с тобой команды своих людей в правоохранительной системе нет. Поэтому они и про Таню не узнали. Они на нее вышли просто как на писательницу, которая может приносить доход. Попытались довести ее, что называется, «до ручки», чтобы потом взять под свое крыло, обаять, обласкать, приручить, вызвать чувство глубокой и непреходящей благодарности до самой смерти и накрепко связать с собой. В том числе и все права на все книги получить. Пожизненно.

– Ну хорошо, ты меня убедила. А Уланов? Он-то им зачем понадобился? У него что, миллионы долларов в заначке спрятаны?

– Похоже, что нет, – покачала головой Настя. – Судя по разговору с его женой, они люди состоятельные, но не настолько, чтобы ради этих денег заваривать такую сложную и многокомпонентную кашу. Тут доходы ненамного превысят расходы. Представь себе: Андреева с Бондаренко убить, человека нанять, который будет изображать киллера, охотящегося за Улановым, до этого еще разобраться с Инессой и с Готовчицем, потом убить Юлию, заказать публикации в десятке изданий… А ведь надо еще постоянно взятки давать. Что ты на меня так смотришь? Да-да, дружочек, обыкновенные банальные взятки. Меня сразу насторожило, что супругов Улановых развели в течение суток. И я попросила Мишеньку Доценко поехать в загс по их месту жительства и обаять там заведующую. Она, конечно, не призналась, что ей дали на лапу, но то, что были ходатаи, не отрицала. Причем ходатаи, как она сказала, не из властных структур, а просто пришел человек, который так просил, ну так просил, что отказать было невозможно. Это же все денег стоит, и немалых. Я допускаю, что команде не нужно каждый раз нанимать новых исполнителей, у нее есть свои штатные взломщики, штатные убийцы и даже штатные «наружники», но тогда это должна быть очень богатая организация. А она не может быть очень богатой, если гоняется за копейками. С Улановым что-то совершенно непонятное. Надо с ним разговаривать. А я не знаю как. Нужно заставить его рассказать о Лутове. А для этого нужно каким-то образом заставить его преодолеть свою личную преданность этому человеку. Есть, правда, вариант…

Юра поставил чашку на стол и потянулся за сигаретой.

– Тебя что-то смущает? – спросил он.

– Смущает. Я так никогда не работаю.

– Понял, – усмехнулся он. – Ну что ж, когда-то надо начинать. Не все тебе в девках-то ходить, пора и замуж собираться.

* * *