Я умер вчера

– Видите, я совсем самолюбие потеряла, каждому готова рассказывать, у каждого совета просить. Вдруг кто поможет? Сама я не могу… Когда не вижу его, кажется, убить готова. А как встречусь с ним, так сил нет сопротивляться. Я ведь даже фотографию его с собой до сих пор ношу. Давно уже положила ее в портмоне, лет десять назад. После развода хотела выбросить и не смогла. Достала ее, собралась порвать на кусочки, а он смотрит на меня с фотографии такими добрыми глазами и улыбается так ласково… Руки сами собой опустились. Так обратно и положила.

Да, именно об этом рассказывала Насте Татьяна. Слово в слово. Все это было в записях Пашковой.

– Можно мне взглянуть?

– Ради бога.

Валентина всхлипнула и отошла в угол комнаты за сумочкой. Достала из кожаного портмоне фотографию и протянула Насте. Человек на снимке показался ей совсем обычным. Ну разве что череп абсолютно лысый. А взгляд действительно добрый, и улыбка ласковая. Ничего демонического в нем не было. А вот привлекательность была, это точно. И холодный объектив фотокамеры не смог уничтожить природное обаяние, присущее этому человеку.

– Чем занимается ваш муж? Кто он по профессии?

– Да актер он. Погорелого театра. Всю жизнь в статистах ходил, а теперь вообще неизвестно чем занимается. Не понимаю, на какие деньги он живет. Но у меня не просит, и на том спасибо.

– Как вы думаете, какие общие дела могли быть у вашего мужа и у ведущего телевизионной передачи? – спросила Настя, чувствуя острую жалость к этой симпатичной женщине, которая не умела противостоять личному обаянию и магнетизму своего бывшего супруга.

– Понятия не имею. Мне вопросы задавать не разрешается.

– А вы пытались?

– Конечно. Сколько раз спрашивала, где он работает, чем на жизнь зарабатывает. Без толку.

– Что, не отвечает?

– Отвечает. Только так, что лучше бы вообще не отвечал. Грубит, издевается. Сделал из меня дармовую домработницу.

– Почему же вы терпите это?

– А что мне делать? Выгнать его? У нас квартира общая, мы оба в ней прописаны. И потом…

Она замолчала и судорожно отерла слезы платочком, который достала из кармана брюк.

– Вы не представляете, какой он. Ругается, грубит, даже руку на меня поднимал, случалось. А потом попросит чаю, выпьет, чашку поставит и скажет: «Спасибо, Валюшенька. Что бы я без тебя делал, родная моя?» Руку мою возьмет, прижмет к щеке, поцелует. И так посмотрит, что я для него под поезд готова броситься.

«И так посмотрит… И так посмотрит…» – твердила мысленно Настя, возвращаясь на Петровку. Можно ли считать эту женщину глупой и безвольной? В первый момент именно так и хочется думать о ней. Но уже через десять секунд Настя вспоминала генерала Заточного и приходила к выводу, что сама она ничем не отличается от Лутовой. Ведь она тоже не может ни в чем отказать Ивану Алексеевичу. Она тоже не может противостоять теплому взгляду его желтых тигриных глаз. Она тоже не может на него сердиться, хотя в глубине души считает, что он не прав и поступает с ней несправедливо. Наверное, это и есть тот самый личный магнетизм, некое свойство, делающее человека невероятно притягательным, обаятельным и вызывающим доверие. Разница только в том, что Иван Алексеевич не пользуется этим своим качеством во зло, а господин Лутов ведет себя разнузданно и по-хамски, самодовольно радуясь, что измученная жена не дает ему отпора.

Встреча с Валентиной Петровной ничего интересного Насте не принесла, придется снова беседовать с Улановым и спрашивать его, кто такой Лутов и какие дела их связывают. Вопрос на самом деле совершенно нейтральный и к следствию по делу об убийстве Андреева и Бондаренко отношения не имеющий, но для раскачки вполне подойдет. Вообще дело это какое-то сомнительное и странное. Кто бы мог подумать, что появление Игоря Лесникова у нее в кабинете вызовет целый поток любопытнейших историй про измены Виктории и про наемного убийцу. Вполне вероятно, что и невинный вопрос о Лутове спровоцирует очередную порцию признаний. Логики во всем этом нет никакой, так что придется действовать по наитию.