Я умер вчера

Продюсерская компания, которая производила программу «Лицо без грима» и еще несколько других программ, выразила сожаление по поводу моего скорого ухода и уже подыскивает человека, который будет вместо меня ведущим «Лица». Честно сказать, эта программа мне опротивела донельзя. Мне и раньше-то было не по себе, когда Витя Андреев нагло вымогал деньги у спонсоров и покровителей наших гостей, но получаемые в результате этого суммы были столь велики, что неловкость быстро умолкала. Витя был шустрый малый и не гнушался ничем, вплоть до шантажа. И где только он добывал информацию, при помощи которой вытягивал из людей деньги, – ума не приложу. А теперь, когда приходится унижать людей, чтобы сделать программу скандальной и продать ее подороже, мне совсем тошно. Особенно неприятный осадок остался после эфира с писательницей Томилиной. Собственно, осадок появился не сразу, а когда я прочитал в газете статью о передаче. Ведь то, что происходило в эфире, было прямым продолжением нашей беседы во время знакомства, я спровоцировал ее, и она разговаривала со мной, совершенно не думая о том, что люди, не слышавшие начала беседы, поймут ее совсем иначе. Вот и резвая журналистка Хайкина истолковала слова Томилиной абсолютно превратно, все поставила с ног на голову, все исказила. Я вел себя некорректно по отношению к гостье, и она ставила меня на место, чего я и заслужил. Как можно было из этого сделать вывод, что Томилина всех поучает? Во-первых, не всех, а меня, Александра Уланова, а во-вторых, все, что она говорила, было справедливым и правильным, а мои вопросы и реплики – вызывающе глупыми и бестактными. Я бы еще понял, если бы Хайкина написала материал в таком ключе, что, дескать, Уланов довыпендривался и нашелся наконец человек, который смог публично его осадить. Это было бы по крайней мере справедливо, потому что я сам именно так и воспринимал ситуацию. Но то, что написала Хайкина, было чудовищным по своей глупости и неприличным по тону и стилю. И я чувствовал себя виноватым перед Томилиной. Ей-то за что досталось? Неужели только за то, что она сказала насчет экранизации? Но об этом ее просил Дорогань, он и меня предупредил. Собственно, за эти самые слова он и заплатил деньги. Мне, а не ей. Так что бедная писательница вообще пострадала безвинно.

Но, слава богу, эта омерзительная эпопея с публичным насильственным раздеванием гостей заканчивается. Лутов уже просил, чтобы я подумал над концепцией той передачи, которую буду делать для кризисного центра. Это будет моя программа, мое детище, я сделаю ее такой, как мне самому хочется, не думая о деньгах. Есть ли большее счастье для творческой личности, чем возможность самовыражаться, не считая при этом копейки, не заглядывая просительно и униженно в глаза сытым богатеньким спонсорам и не наступая себе на горло, чтобы сделать это «самовыражение» более прибыльным!

Вика по поводу статьи Хайкиной выразилась неожиданно резко. Она, как выяснилось, видела передачу, более того, являлась поклонницей Томилиной, что оказалось для меня новостью. Я и не знал, что моя жена любит детективы. Правда, Вика призналась, что книги Томилиной она стала читать совсем недавно, месяца два назад, и я понял, что это скорее всего вкус не Викин, а ее любовника. Немудрено, что я об этом не знал.

– Саша, ты должен позвонить Томилиной и извиниться перед ней, – заявила моя бывшая супруга.

– За что? Разве статью написал я?

– Ты вел себя так, что дал повод написать этот мерзкий пасквиль. Тебе нужен был скандальчик – ты его получил. Ты что же думаешь, что я слепая и ничего не вижу? С тех пор, как погибли Витя и Оксана, тебя как подменили. Я думала, это их смерть так на тебя подействовала, но теперь-то я понимаю, что ты просто не мог разобраться со своей личной жизнью. Ладно, это твои проблемы, но при чем тут люди, которых ты приглашаешь на передачу? Почему они-то должны страдать из-за того, что у тебя в душе смута? Ты завел себе любовницу, она ждет от тебя ребенка, ты собираешься разводиться со мной, а в результате достойная и талантливая женщина получает такой плевок в лицо. Неужели тебе не стыдно?

– Нет, мне не стыдно, – спокойно ответил я, хотя при этом, конечно, врал. Мне было стыдно, и еще как!

Этот разговор состоялся поздно вечером. Я пришел домой (интересно, сколько еще времени я буду называть эту квартиру своим домом? Наверное, недолго), так вот, я пришел домой около десяти часов, Вика явилась почти в одиннадцать и сразу завелась насчет статьи. Я понял, что она чем-то раздражена и пытается сорвать злость на мне. «Наверное, милый оказался не на высоте», – злорадно подумал я.

Заявив Вике, что мне совершенно не стыдно, я демонстративно начал раскладывать стоящий в гостиной диван, на котором спал после развода. Но Вика не захотела понимать мой более чем прозрачный намек на усталость и желание остаться одному.

– Саша, я понимаю, ты больше меня не любишь, но это не означает, что ты должен отвергать каждое сказанное мной слово. Давай поговорим спокойно, – предложила она.