Я умею прыгать через лужи

В Каслмейне жил колонист молодой,
Задира каких поискать,
Семья его честной была и простой,
Джек Дулан его было звать.
Один у родителей он был такой.
Отец им гордился, им тешилась мать,
Их гордостью был колонист молодой.

Это была любимая песня моего отца, и когда к нам приходили гости, он после нескольких чарок обычно вставал на скамью и запевал ее, а дойдя до припева, всегда кричал: «Вставайте, парни! Эту песню надо петь стоя!» Когда Принц затянул припев, я взял костыли, приставленные к стене, поднялся на ноги и быстро сказал Артуру:

– Встаньте!

– Встану, парень, ей-богу встану! – ответил тот.

Поднявшись, он с грохотом поставил жестяную кружку на стол, поднял усатое лицо и проревел припев голосом, который мог бы принадлежать могучему великану. А я пел вместе с ним высоким, ясным голосом, и Питер, Тед и лесорубы тоже встали и запели. Мы все пели стоя, и мужчины со стуком поставили кружки на стол, как сделал Артур, а миссис Уилсон прижала руки к груди и в восхищении прошептала:

– Боже мой!

Давайте, друзья, вместе в горы уйдем,
Разбойничать станем и вместе умрем,
Галопом поскачем, по долам побредем,
Презренные цепи неволи порвем.

– Вот это, я понимаю, песня! – хрипло сказал Артур, снова усаживаясь и протягивая кружку за следующей порцией пива. – Она всегда поддержит человека, когда работе конца не видно.

Песня пробудила в Питере желание тоже произнести что-нибудь проникновенное. Он был слишком занят выпивкой, чтобы тратить время на шотландскую песню, но он знал две строчки из стихотворения Адама Линдсея Гордона и всегда повторял их с почти благоговейным трепетом.

Они пришли ему на ум и сейчас, пока он наливал пиво в кружку, и он замер с бутылкой и кружкой в руках, уставился в противоположную стену и низким, торжественным голосом продекламировал:

Между небом и водой Клоун поравнялся с ней,
И, столкнувшись, загремели наши стремена.

Закончив, он некоторое время продолжал смотреть в стену.

Артур наморщил лоб и окинул его оценивающим взглядом.

– Он все еще скачет верхом на Клоуне, – заключил он и вернулся к своей кружке.

Всякий раз, как Питер приходил в себя после краткого поэтического отступления, он чувствовал необходимость пояснить цитату.

– Вы ведь знаете, что это означает? Не все понимают. Клоун хорошо берет препятствия. Он разгоняется и едва ли не летит над ямой с водой, понятно? Другая лошадь прыгнула раньше, а Клоун сразу за ней и в прыжке догнал ее. Вот что значит «между небом и водой». Приземляются они одновременно. Другая лошадь перепрыгивает яму с трудом и почти падает, тут и сталкиваются их стремена. Клоун, видно, хорошо натренирован, с крепкими костями и длинными ногами… Хотел бы я познакомиться с парнем, который это сочинил.

Он проглотил свое пиво и причмокнул губами, глядя на дно пустой кружки в руке.

Принц так раззадорился, что его уже было не остановить. Он спел «Кольцо на полу бара», «Товарный вагон впереди» и «Что ты мне купишь, папа?».

После каждой песни на глаза миссис Уилсон наворачивались слезы.

– До чего же красивые песни, правда? – всхлипывала она. – А еще ты какие-нибудь знаешь?

– Конечно, миссис Уилсон, я знаю еще много. – Принц скромно склонил голову. – Как только где услышу новую песню, сразу ее запоминаю.

– А «Роковую свадьбу» знаешь? – спросила она, с надеждой подавшись вперед.

– Нет, вот эту не знаю, миссис Уилсон. Но обязательно выучу, когда раздобуду. Я знаю «Скажут ли мне ангелы, с нами поиграй?». Хотите ее послушать?

– Ну конечно! – воскликнула миссис Уилсон. – Какое чудесное название! – Она повернулась к Питеру с Артуром, которые громко спорили, кто тянет сильнее – волы или лошади. – Да помолчите вы! – потребовала она. – Принц споет нам прекрасную песенку. Потом будете препираться. Начинай, Принц!

Питер опустил руку, которой он энергично размахивал в подтверждение своих доводов, и подчинился.

– Ладно, запевай, Принц! – Он откинулся на спинку стула, слегка покачивая головой. – Спускай тормоза, – пробормотал он.

Принц встал и объявил название песни: «Скажут ли мне ангелы, с нами поиграй?».

Он склонился над гармонью, которая жалобно взвыла в его руках, затем выпрямился, мотнул головой, откидывая волосы назад, и запел высоким голосом: