Я твой монстр

Потрясенный взгляд Чи я ощущала на себе почти физически, ненависть со стороны обеих гейш ощущала так же, но…

Это такая игра.

В ней есть место лишь двоим – мужчине и женщине, все остальное становится лишним, незначительным, ненужным… Да, девочки, вы моложе, краше и привлекательнее, но в такие игры втроем не играют. Двое – это инстинкты, трое – уже извращение. Возможно, появись император всего с одной гейшей, мне было бы сложнее, а так… Я маленькая, испуганная и полностью очарованная им – прекрасным, опасным, как полыхающий лесной пожар, хищником. Охотник и добыча – игра древняя как само мироздание. Он – сосредоточие вечного голода и неутолимого желания побед, и я – защищенная лишь условностями, через которые азартный охотник переступит не глядя.

– Госпожа Мари, – с покровительственной усмешкой произнес император, – я слышал, вы не из этих мест и мало знаете о Ятори.

Выпрямившись, я посмотрела на властителя Ятори огромными синими, как океан, глазами и словно невольно выдохнула:

– Расскажете? Ой… простите… я… – От очередного «приступа стыда» щеки уже просто горели, но… главное всегда результат.

А результат был.

– С удовольствием, – произнес император и подал мне руку, одновременно сделав знак своей страже.

Двух императорских гейш выставили тихо и очень быстро. Естественно, ни я, ни остальные этого «не заметили». Я – потому что, восторженно взирая на императора, протянула ему свою ладонь, а остальные… просто потому, что были в шоке.

Их можно было понять, но я… я не могла позволить себе даже почувствовать себя мразью. Не сейчас. Все мое внимание, все мысли, все чувства, все эмоции в данный момент принадлежали императору. Он был моим рыцарем без страха и упрека, он был моим единственным мужчиной, он стал центром моей личной Вселенной… Играть так играть по полной, вживаясь в роль до последней капли крови кровоточащего сердца…

У меня не было права на ошибку.

У меня не было права посмотреть в данный момент на Чи.

Я знала, что унизила его. Унизила, как никто и никогда, на глазах у всей его семьи, всего его рода, а это на порядок хуже, чем просто прилюдно, но… Был ли у меня выбор? После признания Чи выбора не было. Предупреди я его о своих действиях, он бы сказал «нет». Сообщи об отведенной ему роли – он не стал бы ее играть. На Ятори честь превыше всего, и мой монстр просто не позволил бы ее растоптать, наплевав на все мои мотивы, доводы и аргументы. Я знала об этом. Он не знал. Не знал, что я способна на подобное, не знал, что я могу так виртуозно лгать, и даже не подозревал, что для меня играть в любовь гораздо легче, чем любить на самом деле.

«Я люблю тебя. С первого взгляда, с первой улыбки, с первого прикосновения» – его признание на горе, среди проплывающих мимо нас облаков.

Забавно, и, возможно, когда-нибудь я даже улыбнусь, вспоминая об этом, но оба Адзауро сами вручили мне оружие, которое я обратила против них. Старший господин использовал скополамин и подставился под удар. Младший – рассказал о своих чувствах и… тоже подставился. Все, что сейчас наблюдал Чи, было отражением его собственных слов: «Я люблю тебя. С первого взгляда, с первой улыбки, с первого прикосновения». Это я сейчас и отыгрывала – безумную влюбленность с первого взгляда, с первой улыбки, с первого прикосновения. Мог ли Чи не поверить в искренность моих чувств? Едва ли. Тот, кто сам полюбил с первого взгляда, вполне допускал появление подобных же чувств и у меня, потому что для Адзауро-младшего я никогда не была профессионалом. Девушкой, невинной и слабой, но не профи. А император – соперником, более могущественным, более богатым и более опытным, чем сам Чи. И даже, вполне возможно, более красивым. Кто знает. Это в моих глазах Чи, к сожалению, останется самым красивым во всей обитаемой Вселенной, а для Ятори идеалом красоты был как раз император Изаму. Прекрасный настолько, что даже не усомнился – чужая невеста безнадежно влюбилась в него с первого взгляда, забыв о своем более молодом женихе, об этикете, традициях и допустимом.

И император воистину наслаждался ситуацией и своим превосходством над тем, кто номинально являлся моим женихом. Вероятно, в этот миг монарх Ятори испытывал приступ тщеславного самодовольства и да, упивался унижением Акихиро Чи Адзауро, упивался открыто и показательно. Ятори – здесь все аристократы были законченными психами, император не стал исключением.

Он повел меня в зал для торжеств, мы шли первыми, как и полагается собственно императору и его сопровождающей, позади нас следовали Чи и императрица, далее Адзауро-старший и его супруга, а после уже все остальные, до которых нам не было никакого дела.

– Так я, по-вашему, красив? – лукаво поинтересовался император, придерживая меня, когда я переступала ступеньку у двери.

– Красив?! – эхом отозвалась вновь залившаяся краской я. – Это слово едва ли отражает действительность… ваша красота завораживает. Она ранит острыми осколками волшебного видения, она… и нет никакой возможности сделать вдох… Это преступление быть таким красивым, мой император.