Я твой монстр. Книга 2

Бомба взорвалась в небе, уже никому не причинив вреда, а я холодно посмотрела в лицо тому, кого сейчас буду убивать. Медленно, мучительно и жестоко.

– У меня не было выбора, – молодой мужчина, почти юноша, взвыл, слыша хруст своих ломающихся костей, – у меня не было выбора, но вас все равно было приказано не трогать! Я…

Хруст и вой.

Вид торчащей из его раны кости несколько вернул меня к реальности.

Зато ударом кнута по нервам прозвучал шепот Адзауро:

– Ты только что упустила шанс увидеть, как я сдохну, Кей. Как неосмотрительно с твоей стороны, малышка. Знаешь, твое вечное «я крыса» больше похоже не на признание, а на прикрытие. Ты уверена, что это именно я слегка ошибаюсь, ориентируясь по обертке?

И он прошел мимо к распахнутым дверям, где нас ожидал потрясенный всем случившимся лорд Виантери.

А я… в очередной раз не сдержалась.

– Почему ты так уверен, что я заботилась о твоей жизни? – ядовито поинтересовалась у Адзауро.

Он замер, медленно развернулся, но я уже на гаэрском с тревогой спрашивала генерала:

– Дорогой, ты в порядке?

– Кккконннечно, дорогая, – ответил Энекс, выбираясь из флайта.

Он был бывалым наемником, знал, куда шел, на что шел, и в целом осознавал уровень риска, а вот водитель флайта нет… и потому сейчас валялся в глубоком обмороке. Кажется, обратно флайт поведу я.

* * *

Удар – крик, переходящий в стон.

Энекс был жесток, предельно жесток. Человек, потерявший единственное, что было важным в его жизни, с легкостью ломал жизни чужие, идя напролом к своей цели.

Я не вмешивалась, когда он выбивал признания из первой жертвы. Молчала, когда привели отца предателя и последовательно, кость за костью, начали ломать его, но когда в подвал втащили девушку лет семнадцати, задолбалась молчать.

– Хватит! – осадила генерала Энекса, который, схватив девчонку за руку, потащил ее, сопротивляющуюся, к кандалам, зафиксированным в стене.

Генерал замер, повернулся, тяжело дыша и глядя на меня багровыми, налитыми ненавистью глазами. Могла ли я осуждать его за это? Нет. Парнишка, Соен Дисан, до того как поступить в услужение к лорду Виантери, работал в поместье лорда Анатеро. И… собственно, мы теперь знали, кто открыл демонам все двери.

Это признание далось Соену Дисану нелегко: на полу в крови, вперемешку с кровавой слюной валялись сломанные зубы, из его шеи без анестезии был вырван и уничтожен переговорник, в глазах парня не осталось ничего, кроме ужаса и понимания – пощады не будет.

– И почему же «хватит»? – прорычал Энекс, по локоть измазанный чужой кровью. – Я только начал. И если ты… «дорогая», устала, то ужин все еще ожидает.

В подвале замка, помимо нас с генералом, находился сам лорд Виантери, его сын, начальник внутренней охраны замка, несколько охранников и Адзауро, устроившийся на стуле у стены и все это время едва ли взглянувший на пленников. О нет, все остальные для младшего господина были слишком мелки, незначительны и несущественны, он смотрел на меня. Только на меня. Исключительно на меня. И это неимоверно бесило.

– Дорогой, ты закончил! – глядя в глаза генерала, с нажимом произнесла я.

Энекс был уже в таком состоянии, что, кажется, с удовольствием сломал бы сейчас челюсть и мне, лишь бы я заткнулась и убралась с дороги, не мешая ему узнавать причины и подробности последних мгновений жизни его… любимого.

И несколько секунд генерал прожигал меня взглядом, сжимая кулаки и с трудом сдерживаясь, но затем выплюнул взбешенное:

– Хорошо, дорогая.

И, отвернувшись, ушел в дальний угол пыточной. С десяток глухих ударов кулаком в стену несколько успокоили моего «любовника», но окончательно перепугали лежащую на полу рыдающую девушку и ее отца. Самого Соена Дисана уже мало что могло напугать – от его лица не осталось практически ничего, а болевой шок постепенно уничтожал разум.

– Принесите гелликс, – приказала я, доставая аптечку.

– Капитан Давьер, а вы увере… – начал было начальник охраны лорда.

И осекся под моим взглядом.

Отца Соена Дисана восстановили первым, в то время пока я последовательно вкалывала препараты в плечо его сына, беспощадно уничтожая все то, что еще не уничтожил болевой шок. Было ли мне его жаль? Нет. Не особо. Мне было все равно – в свое время он сделал свой выбор и открыл ворота убийцам… Быть личностью он перестал уже в тот момент, а потому то, что я сейчас уничтожала, уже не имело права именоваться человеком.

И к моменту, когда тело Соена кое-как залечили гелликсом, его разум уже был дестабилизирован до уровня семилетнего ребенка.

Следовало начинать допрос.

И, взяв стул, я села перед ошалело оглядывающимся парнишкой и сказала его глубинной личности:

– Привет.

Соен вздрогнул, он не понимал, что здесь происходит, почему он привязан, не узнавал девушку, которую выводили из допросной, но зато испуганно окликнул мужчину:

– Папа… – голос взрослого с интонациями ребенка.

Его отец вздрогнул, развернулся, в ужасе посмотрел на сына.

– Папочка! Папа! Ты куда?! Папа, не оставляй меня! Папа!

– Тихо, тихо, тихо, шшш, – успокаивающе произнесла я и улыбнулась так, как улыбнулась бы ребенку. – Все хорошо, видишь, я с тобой.