Я так тебя ждала

— Нет, так… — ответила я, прижимая к себе Линду. Все это мелочи же. На самом деле мелкую заразу я очень люблю и не хочу, чтобы родители узнали о предмете нашего спора и, возможно, поругали бы не в меру любопытную и взрослую Линду. — Мелочи.

— Так вот: готовимся к выписке, девочки! — потер папа руки. — Через неделю примерно. А Старков молодец… Поставил тебя на ноги.

— Еще не поставил, — буркнула я, снова не ощущая должной радости по поводу выписки.

— Практически поставил, — ответил отец как медик. — Дальше реабилитацию могут тебе довести до конца уже дома. Так что низкий ему поклон за все… Надо бы отблагодарить.

— Как? — нахмурилась я. — Денег он от тебя не возьмет.

— Оставь это отцу, милая, — улыбнулся он мне. — Может быть, оборудование какое закажем для них, решим это. Неважно. Главное, что ты поправилась, и ты скоро едешь домой. Ты возвращаешься к нормальной жизни, девочка моя.

Да, возвращаюсь.

Только такой же как раньше моя жизнь уже никогда не станет.

И почему же так на душе трудно, что мне предстоит отсюда уйти?

Словно бы жаль расставаться с этим местом.

Местом ли?

25

— Готова еще раз? — спросил Старков, крепко взяв меня за руки.

Очередная тренировка, очередные не очень удачные попытки сделать несколько шагов. Но я не сдавалась. Тем более, времени на занятия именно с ним осталось не так уж и много…

— Да, — ответила я и сжала его крепкие ладони.

— Раз, два, три…

Он мягко, но твердо потянул меня за руки.

Я встала. Это уже удавалось куда легче и почти без болей.

— Теперь делай шаг, — сказал он мне.

С этим уже сложнее.

— Давай, Лада, — мягко подбодрил он меня. — Бояться будешь одна сама с собой. А сейчас работай.

И я сделала шаг. Второй. Третий…

И неожиданно для себя прошла не быстрым и неуклюжим шагом почти до конца палаты. Остановилась и в шоке уставилась на него.

— Я… Я иду!

— Да, девочка, — улыбнулся мне Константин. В его глазах стояла искренняя радость за меня. — Ты идешь…

Но тут же на меня навалилась усталость и я зацепилась за него руками.

— Тяжело… — пробормотала я, пока он меня ловил и не давал упасть.

Мы снова застыли с ним в той позе, которая повторялась часто во время наших тренировок. Он крепко и бережно держал меня за талию, а я — за его плечи или даже шею. Надо же мне было удержать равновесие… И пусть здесь не было никакой романтической подоплеки, все равно меня его руки на моей талии будоражили…

— Но ты справилась, — сказал он. — Ты молодчина, Лада. И ты…почти поправилась.

Вместо ответа я закусила нижнюю губу и расплакалась. Громко, навзрыд, как маленький ребенок…

— Эй, ну в чем дело? — спросил он. — Ты радоваться должна, а ты рыдаешь…

Не поняла сама как, но я Старков оказался сидя на моей кровати, а я (о боже!) — у него на коленях…

— Я… Я не могу никак поверить, что я хожу, — честно ответила я, смутившись, что как-то очень неправильно, что я сижу на коленях своего лечащего врача, но… Это так приятно.

— Ходишь, — взял он в свои большие ладони мое лицо. — Ты будешь здорова. Ты будешь ходить, бегать и все что захочешь делать. Все у тебя будет хорошо.

От его слов захотелось плакать еще больше. Неужели все и вправду будет хорошо?

Между нами повисла тишина. Я смотрела в его глаза, а он — мои. Я слышала, как тикают часы на стене…

Неожиданно он… Коснулся моих губ своими.

Не поцеловал, а именно коснулся.

Мягко, нежно, осторожно, словно осознавая, что делает что-то странное…

Меня словно током прошило. Но это был приятный ток.

От этих ласковых теплых касаний бабочки порхали по животу…

Он покрывал легкими поцелуями сначала верхнюю губу, потом нижнюю… Потом обе, и уже с большим нажимом…

Я невольно напряглась и попыталась освободиться от него.

Это все неправильно!

Старков не настаивал, он помог мне встать на ноги, чтобы затем усадить меня на мою кровать.

Я в шоке смотрела на него во все глаза.

Что это было?

Зачем?

И мне это понравилось?

— Извини, — сказал он негромко. — Я не должен был.

Я промолчала. Просто не знала, как реагировать на то, что сейчас произошло, и что ему вообще отвечать…

— Больше такого не повторится, — сказал он мне. — По крайней мере, пока я твой врач.

Он ушел, оставив меня в разрозненных мыслях одну.

* * *

Всю неделю до выписки Константин заходил ко мне редко. Только, чтобы провести тренировку, и делал это максимально сухо и быстро. Та теплота, что возникла между нами до момента с поцелуем, куда-то делась, и это словно огорчало меня. Но говорить с ним об этом я бы никогда не решилась.

А в день самой выписки я совсем не находила себе места.

Уже призналась, что мне будет теперь сложно жить без его ставших привычными вопросов «как дела?» и «как самочувствие?».

Теперь Старков больше не зайдет в мою комнату как к себе домой.

И я, кажется, об этом жалею…

Но что же делать?

Уже одетая в джинсы и пуловер, я стояла у окна своей палаты, которую в скором времени мне предстояло покинуть. Родители, конечно, приехали за мной и ждали меня внизу, забрав мои сумки. Я же ожидала Старкова, который отдаст мне выписку, больничный лист и пожелает мне доброго пути. Конечно, шла я все ещ слабо, но дойти по этажу до лифта я смогла бы и сама.