Я так хочу

Гладкий гриф доверчиво скользнул в ладонь. Нежно обхватив его, она замахнулась. Гитара обрушилась на стол и жалобно вскрикнула. Лина удивилась, что хватило сил поднять её. Снова размахнулась, пытаясь успеть , до того как Берри заломит руки. Но Кит не останавливал, даже не делал попытки, приблизиться. И инструмент не выдержал. Отскочили порожки, лакированный бок треснул, в сторону полетели щепки. Лина замахнулась ещё...

Обливаясь потом, обессиленная, она швырнула в угол остатки того, что минуту назад являлось хозяйской гордостью и обернулась.

Кит не изменил застывшей позы. Бескровное лицо превратилось в маску и, словно, отделилось от загорелой шеи. Провалы глаз превратились в чёрные омуты.

– Кто это был? – спросила Лина, переводя дыхание. – Чак или Кёртис? Все время забываю.

– Чак.

Воцарилось молчание. Раскинулось между неподвижными фигурами с открытым ртом и разбросанными конечностями. Тяжёлое, безобразное, сосущее...

– Ты закончила? – толкнул Берри слова, едва разжав губы. – Моя очередь.

Длинное тело накренилось и напало молниеносно, словно бросок змеи. Мужские ладони оказались у горла, разошлись в стороны. Затрещала ткань. Остатки футболки повисли на плечах. Лина не успела охнуть, голая кожа встретила шершавый пол, в лопатки и бёдра впились занозы.

– Уйди! Все кончено!

Она пыталась остановить его, упёрлась локтями в торс. И понимала, что не остановит! Хотела найти правильные слова. Но таких слов не существовало! Берри смахнул её руки, как щепки раскуроченной гитары, вмял в половицы. Затрещали кости. Колено грубо вклинилось между бёдер.

– Ненавижу тебя...

Не осталось ни сил, ни слёз. Лина недоумевала, почему сознание, которое так часто ускользало, не покидает сейчас, когда внутри и снаружи рвёт на части? Мозг работал холодно и чётко. Как дотошная стенографистка фиксировал тяжесть, под которой расплющенные органы вопили, требуя кровь и кислород; циничные движения, которые давно не причиняли болезненности…

Боли нет. Больше нет. Даже боли.

Лина видела себя пороге незнакомой комнаты. Балансировала на одной ноге. Переступить предел и освободится?.. Она шагнула в белый густой свет. Позади захлопнулись двери.

Тяжело дыша, Кит поднялся. Не глядя на распластанное в ногах тело, застегнул джинсы, пошатываясь, пересёк гостиную. У лестницы обернулся.

– Хочешь, знать, какое из тебя пойло, Лина? Самое говённое, какое только может быть. Блевать охота.

Он изобразил рвотный спазм и вышел в ночь, оставив перегородки раздвинутыми.

Лина повернулась на бок, подтянула колени. Кулаки прижались к животу. Чей крик разорвал тишину? Подвывания какого животного вернуло эхо пустого дома? Это не человеческий голос. Это не могла делать она…

Грязно-бледная щель вдалеке слабо отторгла землю. Лина приподнялась. Свободное от контроля чистое электричество вздёрнуло руки, стянуло с топчана циновку, закутало плечи. Пальцы разжались. Вытащить из кармана Кита ключ, оказалось удивительно легко.

На улице пусто и тихо. Ступня перед ступнёй. Приклад бьётся в бедро. Но тело упорно тащится вперёд, следует инстинкту.

Съёмочную площадку осветили два мощных прожектора. Фигурки внизу судорожно бегали, толкались, исчезали в темноте – смешные, заспанные...

Спина нашла поддержку металла, сваленного в тени павильона на холме. Лина вскинула ружье. Глаза прощупали пространство. Она знала – он здесь.

И нашла его.

На краю давно смонтированной площадки рабочие устанавливали трамплин. Широко расставив ноги и вытянув руки, Кит дожидался, пока мужчина обмотает колени и локти широкими бинтами, приладит к груди жилет. Несколько рук помогли ему влезть в комбинезон. Клацнули карабины.

Лина проследила за натянувшимся страховочным тросом. Он исчезал за огромным вентилятором перед воздушными блоками, напоминающими матрасы. Неподалёку от тормозящей площадки серое утро пронзили фары пожарной машины. В низине пиротехники развернули тяжёлую ткань, по ней побежал огонёк, поднялся выше и превратился в жёлтую стену. Рабочих скрыл дым.

В пяти метрах от трамплина стоял мотоцикл. Зажав шлем под мышкой, Берри приблизился к нему. Лина посмотрела вниз. Натянутый трос вибрировал в искажённом от пламени воздухе. Сработает верно – не позволит каскадёру разбиться, но не спасёт от пламени, которое вентилятор гнал по оврагу. Не успеют вовремя те парни, что пьют кофе у фургонов – он сгорит заживо.

Лина повела прицелом и сфокусировалась на Берри.

Глаза в прорези маски неотрывно смотрели в сердце пламени. Кит медленно надел шлем. Перекинул через сидение ногу. Углы рук стали с механизмом единым целым. Мотор взревел. На один удар сердца мотоцикл вздыбился, словно дикий мустанг, завис в воздухе, и подчиняясь движению прямого корпуса, бросился вперёд.

Лина опустила ружье. Она вспомнила свой сон, видела, что произойдёт. Развернулась и побрела домой.

В кране собиралась вода, капли срывались и бились о металлическую раковину. Кап-кап. Звук монотонно разносился по комнатам.