Я так хочу

Стук ботинок наполнил коридор. Четыре пары ног окружили женский вой и оттеснили к стальным дверям лифта. Из-за массивной спины в униформе Лина поймала затравленный взгляд блондинки...

В отделении снова слышались лишь мерные попискивания аппаратов и шелест мягких тапочек. Рыжий охранник пригладил волосы, занял пост у двери, раскрыл газету. Лина не могла себя заставить отлепиться от стены. Бумага в кармане обжигала пальцы. Девичий взгляд напоминал её. Чем они отличаются? Обе блондинки, обе любят. И ничего не решают…

Лина подозвала медсестру, сунула в мягкую ладонь записку:

– Передайте мистеру Берри.

Тёмно-фиолетовое небо трусило мелким дождём. Фанаты спрятались в универмаге Мейсис и подземном переходе, соединяющим башни Седарс-Синай в единый комплекс. Вода омывала ступеньки и, журча, стекала в канаву. Стоя у входа с непокрытой головой, Лина глубоко дышала. Волосы прилипли к щекам, но вынуть руки из карманов сил не было. Через шлагбаум проскочила фигура. Мужчина держал куртку над головой, скрывая лицо от любопытных глаз и холодных капель. Лина кивнула и, не споря, уступила Ривере дежурство.

Она не доехала до отеля, попросила водителя остановиться. Ступив на мокрый тротуар, Лина зашагала под яркими витринами магазинов, питавших светом тёмную плитку. Пелена тумана между домами мешалась с небом. Лина не слышала стук сердца, боли в коленях – ничего – словно перестала существовать. Она бесцельно двигалась вперёд, разрешая ветру, распахивать сырое пальто, окатывать холодом шею, прижимать футболку к рёбрам. Озноб был реальным, заставляя чувствовать себя живой.

Лину привлекло освещённое окно. Она остановилась, глядя как в экране широкоформатного телевизора бурлит жизнь. Из бара вышел подвыпивший посетитель, что-то проговорил, навязывая разговор. Лина не отвечала, она его не слышала. Прохожий пошёл дальше.

Небо потеряло глубину, становясь кварцевым и плоским. Дождь оставил на асфальте блеск мазутных луж. Убрав с глаз мокрые волосы, Лина вошла в опустевший бар. Села за дальний столик, заказала двойной виски. Пара у окна взглянула на вошедшую и тут же забыла. Девушка углубилась в раскрытую на столе книгу, помешала ложечкой в чашке. Парень откинул голову в наушниках на спинку дивана, серый кроссовок постукивал в такт музыке. Она засмеялась, что-то показала приятелю на страницах. Поправила заколку, и ладонь коснулась его плеча; перевернула страницу и задела его локоть. Протянув на сидении руку, парень вяло шевелил пальцами, трогал на затылке короткие девичьи волосы. Они улыбались одной улыбкой, пили один на двоих чай. Эти двое не могли не прикасаться друг к другу, словно его тело начиналось в ней, а её заканчивалось в нем. Эту безмолвную картину переполняло доверие.

Сутулясь на стуле, Лина допила вторую порцию виски. Она ненавидела пару у окна. Возненавидела ещё, когда стояла на улице – так сильно как ни разу в жизни. Словно эти двое крали у неё. Лине хотелось причинить им боль, раздавить, унизить. Злобой пропитался воздух и отяжелел. Пальцы методично отрывали полоски салфетки и роняли под стол...

Под кедами разворачивалась мокрая лента дороги. Лина не помнила, как покинула бар, как очутилась на чужой улице. Сердце сосредоточилось в ногах – она бежала.

Глава 33

В понедельник команда Стренжерс выехала из гостиницы. Дорогие апартаменты покинули все кроме Кимберли Кейн. Лина сталкивалась с ней в лобби, в холле, в палате Берри. Глядя в неизменно красивое и ухоженное лицо, так и подмывало спросить: кто оплачивает её недешёвый номер? Но Лина догадывалась кто.

Она переехала в другой отель – поближе к Седарс-Синай, посчитав, что возвращаться в Санта-Монику и терять время в дороге бессмысленно. В квартале от клиники нашлись подходящие комнаты. Маленькая терраса и окно опрятной гостиной выходили на пальмовую аллею, позади которой тянулась автостоянка.

Лина разделила с Риверой и Стюартом дежурство в палате Кристофера. Измотанного Вуда, который едва держался на ногах, отправили в морской круиз. Миссис Берри с дочерью улетели в Европу. Они были приглашены на серию модных показов, организованных домом Родригес.

Лина часами простаивала в изножье кровати или сидела в кресле у окна и смотрела на мужа. Прикованный капельницами к постели, он почти непрерывно спал. Тревожно поднималась грудь, длинные ресницы вздрагивали в такт с кулаками. Берри часто вскакивал в испарине. Лина с медсестрой с трудом укладывали непослушное тело обратно. Беспокойный сон постепенно становился безмятежнее и глубже. Эти часы отличались спокойствием ожидания. Казалось, Лина застыла у подножья действующего вулкана, который в любую секунду мог очнуться.